После войны они приехали в Латвию. Бабушка Лия, промечтавшая всю войну о том, как дедушка Артур вернется к ней и как они поженятся, была очень разочарована. А прабабушка Марта приняла невестку хорошо. Они во многом находили общий язык. Все-таки обе лечили людей, хотя и по-разному!
Бабушка Лия вскоре вышла замуж за дедушку Петра Андреевича, он тогда служил в местном гарнизоне. Потом у них родился мой папа. А потом они уехали в Москву.
Дедушка Артур Модестович с бабушкой Тамилой жили в Риге. У них родилась моя мама. А когда маме было восемь лет, бабушка Тамила умерла от инфекционного менингита. Так что Дедушка воспитывал мою маму один. О том, чтобы жениться снова, не могло быть и речи. Дедушка продолжал любить бабушку Тамилу. Смерть разлучила их, но повлиять на дедушкины чувства так и не смогла.
Когда мама окончила школу, она захотела учиться в Москве, в МГУ. Дедушка не понимал, чем так уж плох Рижский университет, но не препятствовал. Считал, что маме будет полезно пожить в общежитии. На время экзаменов мама поселилась у бабушки Лии. Вот тогда-то и начался ее роман с моим папой, хотя знакомы они, конечно же, были с детства. Он уже учился на геофаке МГУ и провожал ее на экзамены. Мама не поступила — не прошла по баллам, а задействовать свои связи Дедушка, разумеется, не пожелал, потому что это было бы нечестно. Он искренне считал, что преимущество при поступлении в высшее учебное заведение дают только знания абитуриента, а не влиятельные родственники! Кстати, мама по сей день этого ему простить не может. Столько слез она пролила из-за того, что ее в списках принятых не оказалось…
Не хотелось ей тогда возвращаться домой. Знала, что Дедушка без дела сидеть не позволит, заставит пойти работать. Причем наверняка в то место, где ей не понравится! Но где она сможет приносить максимум пользы государству…
В августе 1967 года ей исполнилось восемнадцать, и мой будущий папа предложил моей будущей маме путь к спасению: пожениться. Они подали заявление в загс. Бабушка Лия и дедушка Петр Андреевич были не против, мама им всегда нравилась, а для бабушки, я думаю, была в этом еще и сладость победы над Дедушкой, который так и не поддался ее чарам, да и над бабушкой Тамилой тоже — соперницей! Известили Дедушку, он приехал… Он, конечно, считал, что им рано жениться. Но его, конечно, не послушались. И мама с папой поженились. На следующий год мама, уже беременная Никой, благополучно поступила на геофак. И после первого семестра ушла в декретный отпуск!
Мама с большим трудом закончила МГУ. Училась-то она хорошо, но я появилась на свет через четыре года после Ники, когда мама училась всего лишь на третьем курсе… Не знаю, почему они с отцом решили иметь столько детей. Наверное, они и сами не задумывались об этом: просто так вышло! Хорошо хоть после рождения Катюшки, в 1980 году, им квартиру дали — четверо детей, да еще разнополые, хотя мальчик всего один… При советской власти за это квартиры давали! Правда, фильм с Гундаревой «Однажды двадцать лет спустя» мама терпеть не может и с главной героиней никак себя не отождествляет. Говорит, что там — сплошная ложь, пошлость и глупость. Ну, да ей видней. Я-то в оные времена была всего лишь наивным октябренком, потом — наивной пионеркой, еще успела вступить в комсомол… И тут все рухнуло. Смешно сказать: мою учетную карточку потеряли в райкоме! Я тогда была крайне удивлена… Не понимала: как же так — потерять учетную карточку?! А надо мной просто посмеялись. Другие времена пришли!
Да уж, совсем другие…
Говорят, что средние дети в семье — самые уживчивые. У нас в институте на лекциях по психологии рассказывали что-то о взаимоотношениях в семье. Помню, преподавательница все по полочкам разложила. Единственный ребенок обычно привлекает к себе всеобщее внимание и вырастает эгоистом. В многодетных семьях по-другому. Старшие привыкают командовать, им знакомо чувство ответственности, но они совершенно не умеют подчиняться. Младшие — наоборот: умеют подчиняться, но они недостаточно самостоятельны. Что же касается средних — они умеют и подчиняться, и командовать, и отвечать за других. Из них получаются самые лучшие мужья и жены.
Возможно, в отношении Славки, моего братца, который имел двух старших сестер и одну младшую, это и верно. Но… Ника ведет себя как типичный единственный ребенок. Катюшка — наоборот, абсолютно самостоятельна и не умеет подчиняться, как будто она — старшая в семье. А я… Не знаю уж, какая из меня получилась бы жена. Просто не представляю. По-моему, все зависит от того, кто будет мужем! Если вообще такой найдется… Хотя моя феминистически настроенная мама со мной бы не согласилась. Она считает, что все в семейной жизни зависит от женщины. Даже успешная карьера мужчины!
Папа мой, между прочим, окончил не только геофак. Параллельно он умудрился отучиться в московском Институте стран Азии и Африки. Где оброс полезными знакомствами, позволившими устроиться на хорошую работу, откуда посылали в загранкомандировки. Ездили они с мамой преимущественно в Африку. То на несколько месяцев, то на год, но были и две трехлетние командировки. Мне, правда, побывать за границей не довелось. В первую длительную командировку меня нельзя было взять по малолетству: дошкольникам не подходил климат, поэтому Ника поехала с родителями, а я осталась с дедушкой и бабушкой. Во вторую длительную командировку взяли Славку и Катюшку: в ту страну, наоборот, нельзя было брать детей старше девяти лет, поскольку при посольстве имелась только начальная школа!
Мне совсем не нравилось оставаться с дедушкой Петром и бабушкой Лией. Они люди общительные, в их доме всегда так много гостей… И бабушка требовала, чтобы я тоже со всеми на свете дружила. И собирала многолюдные дни рождения! Для меня это было кошмаром. К тому же бабушка не позволяла мне иметь никакой частной жизни!
Какие могут быть тайны у несовершеннолетней девицы?! Она вникала и влезала во все… И все высмеивала! И для меня это было ужасно тяжело. Наверное, теперь я едва ли не единственный взрослый, который искренне полагает, что детям нужно и даже полезно иметь маленькие тайны! Хотя, говорят, современные дети так порочны, что «маленькой тайной» может оказаться приличный запас кокаина.
Вообще, лучшие воспоминания детства связаны у меня с поездками в Ригу, к Дедушке.
Вот там была сказка… Словно я попадала в другой мир. И дело было совсем не в том, что Прибалтика для советских людей — все равно что Европа. Это Ника, когда в Латвии гостила, ощущала свою близость к Европе. А я ощущала погружение в историю… В мою любимую историю. Рыцарскую. Средневековую. Эта древняя брусчатка, старинные дома, черепичные крыши, шпили соборов, эти замки… А холодное, грозное море, свинцово плещущееся на золотом песке Юрмалы! Почему-то большинство людей видят на пляжах Юрмалы только золотой песок и нежное солнышко… А я видела — море! Холодное и грозное. А прекрасная Сигулда! Синева небес, сверкание Гауи, полумрак пещер, мрачный Турайдский замок — и могила Турайдской Розы: пожалуй, в Сигулде острее всего чувствовалась романтика далекого Средневековья.
И недавняя история — для меня и для Дедушки недавняя — тоже особенно остро ощущалась именно в Латвии. Дедушка возил меня в деревеньку, где он родился, водил по лесу, показывал партизанские тропки и то место, где стоял его дом. Мы клали полевые цветы к обелиску героям-партизанам. А в местном музее боевой славы со стен смотрели на меня знакомые лица — лица Дедушки и его друзей!