Миша бежал, отчаянно оскальзываясь и с трудом огибая неповоротливых встречных, редких, но ведь секунду назад ни одного не было. Встречные неорганизованно шарахались и робко выдыхали обидные слова, куда более обидные слова перестукивались меж ушей, ледяная дорожка кинулась под ноги и попыталась поцеловать Мишу в переносицу. Миша проходил все препятствия, как чемпион Кении, но все равно не успевал. Лысый уже сел в такси и захлопывал дверцу, даже не покосившись в Мишину сторону. Миша крикнул «Стой!», глупо выбросив руку. «Гранта» пыхнула в его сторону облачком и покатила. Как раз когда Миша достиг обочины.

На полминуты Миша потерял лицо: принялся метаться, махать руками, выбегая чуть ли не на середину дороги. Потом бросился к застенчиво стоящей у обочины серой «Приоре» с таким же оранжевым горбиком, рванул дверь и попробовал упросить водителя, молодого чернявого пацана, броситься в погоню — а пассажирку, дохлую блондинку с недовольным видом, уступить или подсадить. Пацан отнекивался и строил из себя грозу микрорайона. Блондинка отворачивалась и цедила через губу, что опаздывает и вообще, мужчина, в себя придите уже.

Миша чуть было не пришел в себя. Им бы понравилось, обоим. Но и без того позора для одного дня накопилось более чем достаточно. Да чего там, полугодовая норма набралась.

Миша оборвал себя на полуслове, извинился и выпустил дверь, которой водитель немедленно грянул. Миша нагнулся, снова постучал в окошко и извиняющимся тоном уточнил у пацана, не с его ли фирмы уехавшее такси. Тот открестился — недовольно и вроде искренне. И добавил, что без понятия, у кого такие, — у нас, сказал, пятнадцать таксишных фирм по городу, я всех запоминать не нанимался. Миша еще раз извинился и спросил, как позвонить диспетчеру.

— Жаловаться будешь? — уточнил пацан, снисходительно подавая ему паршиво напечатанную рекламную карточку.

— Ну что ты. Уехать хочу. Спасибо.

Диспетчер подтвердила, что у них в парке «Грант» нет, весело отказалась проконсультировать по этому поводу и пообещала прислать к Мише машину в течение пяти минут. Еще одна серая «Приора», приветственно бибикнув наглому пацану, подрулила через три минуты. То есть кабы Миша изначально знал, куда звонить, вполне мог бы угнаться за лысым. А лысый, кстати, мог его и не фотографировать, а реально такси вызывать. Потому что резко устал быть пешеходом. Ищи-ищи позитив в пустом стакане, Михал Юрьевич.

Миша попросил подвезти его к «Пятерочке» у зачуханной квартиры, вошел в нее, немного подождав, вышел и отправился получать люлей в заранее условленное кафе «Гевара». Пока шел, насчитал штук по пять «Грант» и «Приор» с оранжевыми горбиками. Как они выживают-то с такими цыплячьими тарифами?

Люлей Миша не дождался, а блондинку не заметил.

ГЛАВА 3

Чулманск.

Ильнур Фахрутдинов

Суханов позвонил, когда блондинка, обошедшая все магазинчики с крупными витринами, дождалась наконец открытия кафе «Европа» и вломилась туда, едва не размазав халдея.

— Можешь приехать? — спросил Суханов.

— Э, — сказал Фахрутдинов. — Ну, в принципе могу — тут как бы пауза пока. Но чего-то, Вовк, я торчу, какая карусель.

Он даже начал рассказывать, потому что накопилось, но Суханов прервал:

— Погоди. Форсаж какой ожидается?

— Да вроде нет. По кафешкам сидят. Красавчик жрет, баба его через улицу пасет — во, сигарет купила, дорвалась. Дымит, ты что.

— Красавчик один?

— Ага. По ходу, ждет кого-то. Грустный.

— Я думаю, мою парочку ждет. Ильнурыч, они, по ходу, «коня» гасить будут.

— Почему так решил?

— Ну вот есть ощущение. Он где живет, напомни.

— Э. Щас. Так. Мира, девять.

— Это от кафе если идти, в сторону управления как бы получается?

— Так. Нет, в другую. А ты про Химиков говоришь, это центральный у нас… Ага. Там мать его живет, Химиков, пятьдесят три.

— Понял. Ильнур, «конь» к матери чешет, а они следом. Так. Разделились. Важный ушел.

— Отбой, что ли? — спросил Фахрутдинов, поглядывая то на блондинку, высасывающую третью сигарету, то на затемненные окна кафе, в котором печально отъедался прокинутый красавчик.

— Ну, не знаю… Наверное. Борзый не отстает.

— Так, — сказал Фахрутдинов, еще раз осмотревшись, и щелкнул поворотником — мотор и не выключался во избежание заморозки на боевом посту. — Давай-ка я к тебе подъеду. Ты где сейчас?

— Ну, ты прямо к дому матери его подъезжай. То есть не совсем прямо…

— Учит, учит. Понял. Если вдруг не туда забуритесь…

— Сам-то. Перезвоню, конечно.

На часах было начало шестого, трафик не набрал вечернюю массу, поэтому Фахрутдинов оказался на месте уже через четыре минуты. Он бросил Focus на въезде во двор пятьдесят первого дома, вышел и огляделся. Телефон защекотался. Суханов писал: «Третий подъезд, быстро». Фахрутдинов, ускоряя шаг, двинулся к изогнутой девятиэтажке, в которой жила мать следака. Во дворе не было ни души. Несколько заснеженных машин и одна чистенькая: черный корейский паркетник, услада небогатой быдлоты, у первого подъезда. Суханов вышел из-под козырька третьего подъезда, закурил. Фахрутдинов подошел и спросил:

— Важный уже здесь?

— Не знаю, — сказал Суханов, с недовольным видом нашаривая пачку и извлекая из нее новую сигарету. — Должен быть. Следак вон в магазинчик пошел, борзый его там пасет. Я так понимаю, до дома доведет, а дальше что-то будет.

Сроду не куривший Фахрутдинов принял сигарету с благодарным кивком, но от зажигалки ее увел.

— Не, не пали пока. Наши действия?

— Ну, мы как бы в Бэтмены не нанимались всяких «коней» спасать.

— Это как бы не всякий.

— Тем более, — жестко сказал Суханов. — Немножко-то в голове должно быть. Где живет и где работает, попутал, что ли? Прогулка ему тут, блин, не оглянулся даже ни разу.

— Негодяй вообще, — согласился Фахрутдинов. — А давай поцев вызовем.

— И что скажем? Хотя… Давай.

— То есть добро даешь? — уточнил Фахрутдинов, доставая телефон.

Суханов кивнул. Фахрутинов смотрел ожидающе. Суханов ухмыльнулся сквозь глубокую затяжку, чуть не поперхнулся и сказал:

— Вот ты бюрократ. Капитан Фахрутдинов, как руководитель операции приказываю обеспечить вызов ментов на предполагаемое место происшествия.

— Слушаюсь, — сказал Фахрутдинов, надавил кнопку быстрого вызова и затараторил в трубку: — Леш, ты? А, Толик, здоров. Быстро давай поцев на Химиков, пятьдесят три, второй подъезд, покушение на убийство. Серьезных, не участкового — фигуранты еще здесь. Очень быстро, понял? Извини. И да, «коней» поставь в известность. Ну да, СКР, не ЦСКА же. Тут их человека, по ходу, гасят, Терлеев такой, следак. Стоп. Не следак, дознаватель. Я тоже плакать не буду, но наш священный долг, ага. Как? А, за меня так сильно не переживай, найду, чем заняться. До связи.