- Так что вы хотите?
- Элементарно, Ватсон. Мы немедленно в счет ваших долгов выведем на мои структуры весь холдинг и филиалы. Расчетный центр - на АИСТбанк. А уж какая жижа останется, ту и обанкротим.
- Не слишком оригинально. То же, что делают другие.
- Ничто, как сказал поэт, не ново под луной. Впрочем, одна особенность есть. Это вы, Владимир Викторович. Ведь почти все ваши деньги, как знаю, зарыты в "Возрождении". Так что, случись крах, вы остаетесь с ничем. А такой человек не может, не имеет права не быть богатым. Заслужил перед родиной. И раз родина о лучших сынах своих не думает, так я за нее озабочусь. Так вот за то, что вы уступите мне, ну, без лишнего мордобоя, лично вам предлагаю вот эту цифирку. - Он набросал что-то на листочке и поднес его к опущенным глазам Второва. - В любую, так сказать, точку земного шара. Знаю, вы стоите больше, но каждая сделка имеет предел рентабельности. Так что это будет справедливо. Как полагаете?
"Как полагаю?" Как же мечталось Второву тряхнуть сейчас от души витийствующего этого словоблуда и лично, на глазах у всех, пинками гнать до ворот. Вот праздник, вот истинное наслаждение. Но сам чувствовал, что внутри не осталось ничего, кроме бесконечной усталости и гулкой, как эти своды, пустоты.
- Я должен доложить о вашем предложении.
- Доложить?! Вы?! Ну, что за слова для такого человека. Вы говорите о Рублеве? - легко догадался Онлиевский. - Старый упрямец, начиненный предрассудками. И к чему придете вы с ним? Знаю, куда вас толкает. Давайте даже допустим, что вам удастся удержать все активы в банке. Не дать разворовать. Маловероятно, но предположим. А когда банк объявят банкротом, взять его распродажу под контроль. Это уж вовсе из области фантастики. Но давайте пофантазируем. И что? Вы будете распродавать по заводику, по фабричке и делить меж страждущими. Вы, Второв! Станете копаться в реестрах, выслушивать склоки лезущих без очереди кредиторов, пытающихся всунуть вам взятку. Вы, Второв, станете напрашиваться на приемы к провинциальным мэришкам, директоришкам каких-нибудь хлебзаводов, чтобы торговаться с ними из-за нескольких лишних рублей. А они ведь тоже не упустят случая вытереть ноги о знаменитого в прошлом олигарха. Вы-то! И знаете, что самое смешное вас ждет? Не пройдет и полугода, как те самые вкладчики, о которых вы так печетесь, сделают из вас козла отпущения и объявят вором и мошенником. И будут требовать отдать вас под суд. Потому что для толпы всегда виноват не тот, кто виноват, а тот, кто перед ней. Вот такая развеселая перспектива!
Онлиевский подождал реакции собеседника, но не дождался.
- Хорошо, - решился он. - Я слишком долго этого ждал, чтобы не дать времени подумать. Вот номер моего мобильного телефона. Куплен сегодня. Номер этот знаете только вы, и предназначен он только для одного звонка. Вашего. Так что, как видите, в расход вошел. А у меня принцип - не окупив расходы, из дела не выходить.
Он постоял выжидательно, но пребывающий в прострации руководитель "Возрождения" на жестокую шутку не отреагировал.
- Тогда, с вашего позволения, прощаюсь, - Онлиевский еще подождал. Сокрушенно покачал головой. - Примите совет, Владимир Викторович. Относитесь к происшедшему проще. Ведь по большому счету всё это игра. Ну, не каждый же раз вам банк срывать. На этот раз ваш банчок сорвали. Засим был счастлив и прочая.
И, довольный удачным каламбуром, нарочито упруго, через две ступеньки, взбежал наверх.
Всю дорогу Забелин и Наталья тягостно молчали. И только, когда поднимались в кардиологическое отделение Центрального военного госпиталя, он поинтересовался:
- Что в институте?
- Замерло. Все всё знают. Теперь ждут, чем кончится.
- Ну, ты, конечно, вселяешь веру.
- Да. Я, конечно, вселяю веру. Изо всех сил. Потому что больше некому. Господи! Кто б в меня эту веру вселил. - Что Максим?
- Вовсе с катушек сошел. Если и появляется, так полупьяный. Мучается он. Я вижу. Вчера и вовсе какую-то околесицу понес. Про апокалипсис, про то, что его на днях "закажут". Так что все на мне. Даже то, что не в моей компетенции.
- Привыкай. Сегодня не в твоей, завтра, глядишь...
- Не знаю, как завтра, а сегодняшнего дня я точно не переживу, - Наталья, увидев на диване в холле склонившуюся над спицами Майю Павловну, быстренько спряталась за его спину,.
Отступать было некуда.
- Здравствуйте, Майя Павловна, - поздоровался Забелин.
Она подняла голову и посмотрела на него запавшими глазами. Гипс на шее выглядел огромным, одетым не по размеру кольцом.
- Здравствуйте, Алексей Павлович, - без интонации произнесла она. Услышала движение за его спиной, всмотрелась. - Здравствуй, Наташа.
- Как наш Юрий Игнатьевич? - Наталья выступила вперёд, изо всех сил стараясь не выказать страха. - У нас вот без него никак. Нужна его мудрая голова. Столько событий накопилось.
- Не пущу, - коротко отреагировала Майя Павловна.
- Но это... - Наталья беспомощно повернулась к спутнику.
- Не пущу, - злорадно повторила Майя Павловна. - Сколько хотите, переглядывайтесь.
Она поколебалась, но накопленная обида взяла верх над обычной застенчивостью:
- А уж Вас, Алексей Павлович, во всяком случае. Как вы могли так с ним поступить? Ну, может, он с Вами был не всегда справедлив, я сама пеняла. Но так отомстить. Отобрать исподтишка институт. Он же им жил. Это... Подло это! И после этого придти. Да есть ли у вас что за душой? Флоровский-то, похоже, посовестливей оказался.
- Флоровский себе такую роскошь может позволить. А я нет. Мне надо видеть Юрия Игнатьевича.
Майя Павловна беспомощно оглянулась, будто в поисках поддержки.
- Да вы... Просто страшный, оказывается, человек. Вы ж на костях готовы. Вам известно, что его только вчера из реанимации перевели?
- Да. Поэтому сегодня я здесь.
- Да как же вы?... - старушка задохнулась. - Наташа, и ты!
- Майечка Павловна! - зарыдав, Наташа бросилась к ней. - Вы дослушайте. У нас же хорошие новости! С добром мы!.. Алёшка, ты можешь членораздельно говорить? Ведь пожилой же человек.
- Я знаю главное, - Майя Павловна освободилась от Натальиных объятий. - Видеть вас ему будет больно. Может, вы и не хотите зла. Но - принесете беду.
- Я принёс ему институт, - не удержался от эффектной фразы Забелин.
- Что?! - поразилась старушка.
- Бестолковый! - Наталья постучала себя по лбу. - Майя Павловна, у нас документы. Юрий Игнатьевич должен их подписать и тогда ...
- Не понимаю я этого.
- Поэтому я должен его видеть, - заявил Забелин. - Скажите, что вопрос о жизни института.