Главное, что они живы. Вопреки всему.
– Мадемуазель, позвольте…
Кто-то подхватил ее под локоть и помог подняться. Магдалина обернулась. Рядом стоял человек в длиннополой шинели. Смуглая кожа и черные вьющиеся волосы выдавали в нем выходца из южных земель.
– Магдалина Эльвен? – проговорил южанин мягким голосом.
Магдалина машинально кивнула. Она продолжала думать о Роланде, о кузенах, о Веронах и о несчастных, чьи жизни оборвались сегодня. Ни цепкий взгляд южанина, ни руки, которые он держал опущенными в карманы, не вызвали в ней ни малейшего подозрения.
– Меня зовут Саддам Сани, – представился южанин. – Я – комиссар службы государственной безопасности Нового Царства.
И снова она не удивилась и не испугалась. Разум по-прежнему отстраненно воспринимал информацию. Все это, казалось, происходило не с ней. Ее не было на заваленном дымящимися обломками поле; она сама не знала, где ее душа: или все еще в огне рядом с Каином и Адамом, или в дождливых небесах, бок о бок с упорно не замечающим ее Роландом.
Саддам Сани вынул из кармана правую руку, потянулся к Магдалине, точно намереваясь убрать с ее лица тяжелые, напитавшиеся водой пряди волос. В перчатке хрустнуло стекло. В нос Магдалине ударил острый запах плесени.
Она успела лишь охнуть. Ноги подкосились, и серая пелена дождя отрезала ее от остального мира.
…Поручик Зуев со смесью отвращения и неприязни наблюдал за «отравителем». Тот наклонился над лежащей девушкой, оттянул ей веки, поглядел в остекленевшие глаза, что-то пробормотал на своем языке.
– Милостивый государь, – не выдержал Зуев, – как вам известно, дважды к смерти не приговаривают. Через одну смерть эта юная барышня прошла, а вы…
Саддам Сани повернулся к Зуеву, вперился в поручика колючим взглядом. Зуев невольно попятился.
– А я подарил этой особе два часа сна, в течение которых ее не будут мучить кошмары, – ответил «отравитель». – Велите подать сюда носилки! Я забираю подданную фараона и возвращаюсь сейчас же!
«Жители Тверской губернии оставались бдительными, поэтому новое нашествие неизвестных крылатых существ получило решительный отпор, – писало на следующий день «Русское обозрение». – Особенно отличились крестьяне из поселка Крючково, которые убили дюжину тварей, применив для этого осиновые колья. Для собственного спокойствия умерщвленных демонообразных существ крестьяне сожгли. Попытка изловить даже одну особь для изучения не увенчалась успехом. Возле Лихославльского озера егеря и охотники ранили и убили восемь существ, но под действием солнечного света опасная добыча превратилась в пепел, похожий на сгоревшую бумагу.
Не обошлось и без курьезов, которые, впрочем, имели самые неприятные последствия. Так, начальник железнодорожной станции «Осташково» г-н Григорьев объяснил частичную пропажу груза пушнины из вагона состава, следующего из Архангельска в Москву, налетом пресловутых тварей. А свободный хлебопашец Чугуб лишился пальцев на обеих руках и половых органов, вздумав оказать крылатому существу знаки мужского внимания. Неудачливый Казанова признался хирургам, что узнал в твари черты своей покойной супруги. Впоследствии Чугуб умер из-за отравления трупным ядом.
И до сих пор не удается установить, имеют ли эти события связь с «летучим голландцем» – неопознанным тяжелым дирижаблем, замеченным в воздушном пространстве Тверской губернии. Летающее судно с запоминающимся тигровым рисунком на оболочке, не реагируя на сигналы наземных служб, двигалось с недоступной обыкновенным транспортным средствам скоростью на северо-восток. Попытки преследовать «летучий голландец» на сторожевых винтолетах успехом не увенчались».
Одни говорят, что Фивы прозвали Стовратными с легкой руки древних греков, для которых «сто» было синонимом слова «множество». Другие – что так повелось со времен, когда столица Старого и Нового Царства была захвачена вавилонянами, проделавшими с помощью осадных машин в оборонительной стене города не менее ста проломов. Сегодня же наименование «Стовратные» утратило всякую образность и превратилось в штамп, которым повсеместно пользуются неприхотливые в выборе выражений журналисты и публичные деятели.
Сами жители Фив называли столицу просто Городом. Те, кто придерживался правых политических взглядов, истово верили, что «Фивы существовали раньше любого другого места: вода и земля были там от начала времен, и сотворение мира и богов произошло в Фивах волею всемогущего Амона», как было провозглашено в папирусе эпохи Рамсеса Великого. Приверженцы же умеренных взглядов ничем таким головы не забивали: они много работали – на заводах в предместьях, в офисах делового центра, в больницах, школах, научных лабораториях, театрах и многочисленных музеях, – они рожали и воспитывали детей, они молились богам, прося очистить небеса на севере и остановить неотвратимо надвигающуюся тьму.
Если боги и слышали эти мольбы, то предпочитали пока не вмешиваться в дела смертных.
Нил делил Фивы на две части. Правобережную половину столицы традиционно именовали Городом Живых, левобережную – Городом Мертвых, хоть мертвецам давным-давно пришлось потесниться: столица продолжала расти и развиваться, жилые кварталы беззастенчиво разрастались на месте древних гробниц. На севере и на юге граница Фив определялась не столько руинами оборонительных сооружений, сколько храмовыми комплексами Всемогущего Амона, расположенными, соответственно, в районах Карнак и Луксор.
Спецдирижабль госбезопасности Нового Царства – с усиленной металлической оболочкой, с пулеметами Гатлинга по обе стороны гандолы – причалил к служебному пилону дворца фараона. Дворец возвышался в северо-восточной части Фив и был окружен пышными садами, в которых зеленели сикоморы и сандаловые деревья, всевозможные виды пальм, кипарисы, олеандры и тамариксы.
Резиденцию государя построили, отойдя от архитектурных канонов, которые сложились в стране в течение тысячелетий самобытной культуры. Обитель Сети Второго не походила ни на резиденции фараонов древности, ни на храмовые комплексы Луксора, Карнака или Абу-Симбела. Дворец, возведенный в неоготическом стиле по проекту приглашенного британского архитектора, отражал современную, приближенную к европейской, сущность Нового Царства. Здесь был полукруглый фронтон с витражной розой, башни с барочными пилонами и высоченными шпилями, атриум внушительной площади, накрытый световым фонарем. По ночам дворец освещался лампами, работающими на электрике. Лепнина, украшавшая стены, тогда отбрасывала четкие тени, которыми дополнялся сдержанный декор главного здания Фив.
Всего этого Магдалина видеть не могла.
Во время полета она жила в аскетично обставленной каюте без иллюминатора. В ее распоряжении были лишь привинченные к палубе кровать и тумба, клозет, отделенный от основного помещения ширмой. Еду подавали на подносе через лючок в дверях. Порции были маленькими, но у нее едва получалось их осилить.
Магдалина плохо помнила, как они выбирались из России на Средиземноморское побережье Нового Царства. Кажется, Саддаму Сани содействовали все – полиция, пограничники, таможенники. Еще бы: служитель закона, наделенный особыми полномочиями, возвращает паршивую овцу в загон. Обвинение в преступлении против государства – это очень серьезно. И глядя на простоволосую молодую женщину в неопрятном платье, пестрящем плохо замытыми пятнами грязи, и с прожженной шалью на плечах, можно было лишь с сожалением качать головой.