– Какие следы?
– Все объекты, которые мы же и исследовали, представляют собой искусственные сооружения. Надеюсь, возражать не будете? В крайнем случае, это остатки искусственных сооружений и объектов. Лично для меня нет сомнений, что мы всё время сталкиваемся со следами разумной деятельности. Возможно, в Систему залетит ещё не один удивительный объект со стопроцентной сфинктурой.
– Не каркай! Командир, Эдуардыча лечить пора.
– Нас всех пора лечить, – флегматично отозвался Глинич.
– Выходим! – наконец решился Денис после долгих мучительных поисков выхода из тупика. – Попробуем вскрыть китайский «челнок» или достучаться до них, если они ещё живы.
– А те идиоты, что стреляли по нам, не помешают?
«Амур» внезапно содрогнулся.
Все замерли, прислушиваясь к затихающему гулу, чувствуя вибрацию стен и пола рубки. И словно в ответ на вопрос Абдулова заговорил Умник:
– Стрелявший лазером корабль упал в двух километрах от нас.
Космонавты переглянулись.
– Мы его всё-таки повредили, – пробормотал Абдулов, – при контратаке. Командир, давай-ка захватим на всякий случай оружие. Кто их знает, этих китайских контрразведчиков, они живучи, как тараканы. Да и намерения у них явно не дружеские.
Денис подумал и согласился.
– Берём личное оружие. Миша, погрузи в капсулу сопровождения гранатомёт и ПЗРК. Не забудьте НЗ, аккумуляторы, планинги и ЖК. Вперёд, спасатели!
Борясь с головокружением, а также с «кривой» силой тяжести, обливаясь потом, трепыхаясь, как рыбы, вытащенные на берег, они выбрались из перекошенной рубки в шлюз, потом сошли на подсвеченный прожектором корабля голубовато-зелёный, с чёрными жилами и серебристыми вкраплениями лёд космического айсберга, притянутого «струной». Саму «струну» – «голую», так сказать, увидеть было нельзя, но за время путешествия в космосе она обросла толстой «шубой» пыли и мелких частиц снега, льда и каменного материала, и космонавты некоторое время разглядывали в свете прожектора метровой толщины пушистую «трубу», протыкавшую ледяной астероид насквозь и уходящую в обе стороны в чёрные бездны пространства.
– Это и в самом деле не стена, – прошептал Жуков.
– Могила! – мрачно отозвался Абдулов. – Наша и китайцев. Кстати, я их не вижу.
– Вот они, – показал рукой Глинич, сумев отличить китайский космолёт от естественных торосов.
Хвост китайского «челнока» и в самом деле торчал изо льда в паре километров от разбившегося «Амура», отчётливо видимый на фоне слабо фосфоресцирующего свечения льда.
– Это те, ради кого мы прилетели? Или же те, кто нас догнал?
– Увидим. Не отставайте.
Денис первым направился к чёрному обелиску китайского корабля. Остальные, кряхтя, буквально поползли за ним, понимая, что сами находятся в таком же положении, как и тайконавты, но веря, что шанс спастись отыщется.
Ползли больше двух часов. Добрались до кормы «Шэнь Чжоу», изуродованного ударом о лёд, пытаясь по пути вызвать тайконавтов по рации. Но в эфире царила тишина, если не считать частые свисты, вой и треск помех. Не отозвались китайцы и на стук по корпусу корабля.
– Кирдык! – просипел Абдулов, вконец обессилев. – Китайская космонавтика в очень сильном упадке.
– Ты о чём, капитан?
– Я имею в виду, что грохнулись они прилично. В лепёшку! Кстати, искать второй «Волшебный Дредноут» я не пойду. Сил нет. Оставьте меня здесь.
– Отдохнём чуток, – Денис попытался придать голосу необходимую толику бодрости, – и попрёмся дальше.
– Не пойду! – упрямо заявил штурман. – К дьяволу всех китайцев, к дьяволу эту их Китайскую Стену, к чёрту эту жизнь! Всё равно нам отсюда не выбраться.
– Прекрати киснуть, капитан! Пока мы живы – шанс есть! Вставай!
– Давай я помогу, Слава, – подсунулся еле живой от перенапряжения Жуков.
Денис подставил Абдулову руку, Жуков взял его под локоть с другой стороны, и они поставили штурмана на ноги. Он выругался слабым голосом. Но сделал шаг, другой, третий…
– Эх, покопаться бы в этом льду! – мечтательно пробубнил Глинич. – Да и вообще по «струне» полазить… Столько интересного обнаружили бы…
– Фанатик… – выдохнул Абдулов. – Я с тобой больше не полечу.
– Почему?
– Дай тебе волю – ты и нас препарируешь.
– Смешно, – согласился Глинич.
Внезапно в наушниках раций послышался напряжённый женский голос:
– Эй, на айсберге! Есть кто живой?
Говорили по-английски.
Космонавты вздрогнули, останавливаясь.
– Кэтрин? – неуверенно проговорил Денис.
– Дэн?! – раздался в ответ ликующий вопль. – Ты жив?!
– Наполовину.
– Держитесь, мы уже близко!
Над головами космонавтов загорелась яркая звезда – прожектор американского шаттла.
– Не подходите близко! Это гравитирующая «струна»…
– Мы в курсе, нас предупредили.
– Кто, китайцы?
– При чём тут китайцы? Ваши учёные из ЦЭОК. А китайцев мы действительно встретили, час назад выловили спасательную капсулу, в ней два тайконавта…
– Свяжите их! Эти паразиты в нас стреляли!
– Что?!
– Не спускайте с них глаз! Кто знает, что у них на уме. А первые тайконавты, наверное, разбились, не отвечают ни на вызовы, ни на сигнализацию.
– Хорошо, – после паузы проговорила Кэтрин Бьюти-Джонс. – Я поняла. Всё под контролем. Ждите, мы что-нибудь придумаем.
Золотая звезда на фоне других звёзд Млечного Пути стала увеличиваться.
– Интересно, – со смешком сказал Абдулов, воспрянувший духом, – как долго вы будете спасать друг друга? Не пора ли просто зачислить твою жену в наш экипаж?
– Может быть, – улыбнулся Денис. – Может быть, после рождения сына.
Ожидаемое происходит гораздо реже, чем неожиданное, – этот тезис пришёл на ум начальнику Центра экспериментального космического оперирования (ЦЭОК) генералу Зайцеву в тот момент, когда ему позвонил заместитель Плугин и доложил, что система дальнего космического обнаружения «Орёл», расположенная на Луне, зафиксировала в поясе астероидов за орбитой Марса некий подозрительный объект.
– Почему в поясе астероидов? – пробормотал Зайцев; в данный момент он сидел в кафе Центра на втором этаже офисного здания и пил кофе вместе с главным бухгалтером ЦЭОК Викторией Васильевой.
Разумеется, ждал он совсем другого, и не от зама, а от самой Васильевой, красавицы во всех отношениях, протеже министра обороны, с которой не прочь были познакомиться поближе чуть ли не все мужчины Плесецкого космодрома. Но Зайцев пошёл дальше всех: он предложил Васильевой руку и сердце, хотя был старше её на двадцать лет. В кафе он ждал ответа на своё предложение.