– А это я, наверное, вчера испачкался. Выпил, решил за руль не садиться и в метро поехал. Сама знаешь, что это такое. Народу, как килек в банке. Вот где-то и прислонился. Точно, я помню, рядом со мной стояла какая-то девушка с яркой губной помадой. Еще вагон так сильно качнуло... Она прямо на меня упала.
– Да ты не оправдывайся. Все нормально. Ты же хотел свободы. Считай, что ты ее получил.
Увидев, как я расстроилась, Фил с нежностью погладил меня по голове и предложил:
– А хочешь, когда тебя выпишут, я к тебе с букетом приеду?
– Конечно, хочу.
– Я выберу тебе самые красивые цветы. Какие? Говори.
– Желтые розы. – Я назвала самые любимые цветы на свете.
– Говорят, что они к разлуке, но я в это не верю. Я привезу тебе огромную корзину желтых роз! – торжественно объявил Фил и взмахом обеих рук продемонстрировал, какая огромная корзина это будет.
– Фил, я так сильно тебя люблю... – призналась я и тут же добавила: – Черт с этой корзиной. Ты, главное, сам приезжай. Хоть пустой. Только, пожалуйста, приезжай.
– Что значит пустой?! – оскорбился Фил и тут же постарался перевести все в шутку: – Мужик сказал, мужик сделал! Корзина роз, так корзина роз...
Фил не приехал больше в больницу ни разу. Не брал телефон и не отвечал на мои сообщения. За день до выписки я все же смогла до него дозвониться, но ничего не успела сказать, – он заявил мне, что очень занят и у него много работы. Ксюшка тоже почему-то не взяла трубку, и из больницы я уезжала сама...
Как только я вышла за больничные ворота, то жутко боялась, что машина с тремя шестерками может вновь выехать из подворотни и меня сбить. Милиция пообещала сообщать мне даже самые незначительные результаты, но пока машину с тремя шестерками найти не смогли. Скорее всего, номера были поддельными.
Не знаю почему, но я не решилась поймать такси и села в маршрутку. Среди людей как-то спокойнее и безопаснее. Слезы застилали глаза, я не могла не думать о Филе.
Если бы я знала, что он ко мне охладеет, я бы крепче его обнимала... Боль от того, что он меня не любит, разрывала на части. Я была готова цепляться за любую, самую тоненькую ниточку, которая могла еще нас связывать... Я не хотела верить в то, что Фил может все перечеркнуть одним махом. Ведь мы вместе что-то успели построить...
И про какую гордость говорила мне Ксюха? Какая, к чёрту, гордость, если я так безумно, неистово люблю?!
Без Фила я не живу, а существую. Так больно в груди, что хочется выть. В больнице я практически не спала. Ворочалась и постоянно смотрела на мобильник в надежде, что Фил ответит хоть на одно мое сообщение.
Я даже не злилась на него за то, что он не забрал меня из больницы, как обещал. Я не могла на него злиться, ведь я очень сильно его любила... Я мечтала быть Филу хоть немного нужной и знала, каким бы ни было его ко мне отношение, я буду стараться угодить ему в каждом пустяке.
В глубине души теплилась надежда, что настанет время и в сердце Фила буду жить только я; его взгляд больше не будет таким безразличным, чужим и холодным.
Я не верю, что в сердце Фила больше нет для меня места. Не верю! Я благодарна ему за то, что он больше не хочет меня обманывать, но я так хочу обманываться...
Не удержавшись, я послала Филу сообщение:
«Я всегда буду тебя ждать, а моё сердце к тебе тянуться. Извини, но я ничего не могу с этим поделать». Ответа на сообщение я и не ожидала, а его и не последовало.
Действительно, Ксюшка права, мне и самой не верится, что когда-то я была сильной и стервозной. Во мне всегда чувствовался некий вызов. У меня есть красота и есть интеллект, а это редкое сочетание в женщине. Я могла управлять любой ситуацией. И пусть зачастую я была расчётливой и холодной женщиной, но я знала, чего хочу. Для меня всегда была важнее любовь к самой себе, чем к кому бы то ни было.
Я тысячу раз задавала себе один и тот же вопрос: способна ли я на глубокое и сильное чувство? Мне казалось, что в любви должны быть приоритеты – сначала люби саму себя, а потом уже кого-то другого. Уж я-то хорошо знала, что мужчину никогда нельзя любить больше, чем саму себя. Он этого не оценит. И что же теперь со мной стало? Моих мыслей и принципов как не бывало.
В отношениях с Филом я допустила непростительную ошибку. Я растворилась в нём и потеряла саму себя. Я пыталась сделать его самым главным в своей жизни, забывая о том, что самой главной в моей жизни должна быть Я. Это стоило мне дорого. У меня больше не было самой себя.
У каждой из нас есть шанс встретить мужчину, которого бы хотелось назвать своим мужем. У меня такой шанс тоже появился, но не знаю, смогу ли я когда-нибудь его использовать. И всё же я счастлива оттого, что в моей жизни есть любовь. И пусть она несёт мне огромные потери, но ОНА ЕСТЬ!
Сейчас я живу только любовью, она стала моим миром. Я живу надеждой на возврат тех дней, когда душа танцевала, смеялась, летала. Когда хотелось жить с Филом, ощущая внутреннюю гармонию покоя и счастья.
Между нами всё вывернулось наизнанку. Все слова, которые Фил говорил мне в последнее время, меня убивали.
* * *
Добравшись до дома Фила, я открыла дверь своими ключами и зашла в квартиру, грустно вспоминая обещание Фила встретить меня с самым красивым букетом цветов... Заметив в коридоре женскую обувь, я содрогнулась от страшного предчувствия.
Услышав громкие стоны из спальни, я распахнула дверь и увидела, как двое занимаются сексом на нашей с Филом кровати. Это были Ксюша и Фил...
Я поняла, что если НЕ ПРЕДАЁМ МЫ, ТО ПРЕДАЮТ НАС. Разбивается чаша из множества кусочков так и не осуществившейся мечты, некогда склеенная надеждой. Мы встаём на колени, вытираем слёзы, нервно собираем осколки и пытаемся их склеить, но они никак не приклеиваются. Они больше не подходят. Ваза становится уродливой и нелепой. В ней слишком много дыр, и через эти дыры вытекает наша душа. Так страшно оттого, что я ощущаю себя использованной и больше не нужной...
Через несколько дней я была в Майами...
* * *
В Майами я потихоньку стала приходить в себя и с головой окунулась в работу. Так получилось, что наш американский партнёр Джордж сразу обратил на меня особое внимание и сделал всё возможное, чтобы моё пребывание в Майами было как можно более интересным.