И активировал заранее написанную программу, внесшую в протоколы системы GSP некоторые немаловажные изменения, заодно переподчинив себе три четверти болтающихся на земной орбите военных и коммерческих спутников, на сей раз уже полностью взяв их под свой контроль. С этого момента система глобального позиционирования перестала функционировать; по крайней мере, функционировать так, как планировали ее разработчики. Не коснулось это лишь гражданской авиации – да и то до тех лишь пор, пока самолеты не совершат благополучную посадку.
И мало кто осознал в этот миг, что земная цивилизация вступила в некую иную фазу своего существования.
Потеряв сигнал GPS, крылатые ракеты, тем не менее, продолжали нестись вперед, ориентируясь по заложенным в память картам местности, ведомые ИНС [18] и рельефометрической системой коррекции траектории. Точность поражения цели снизилась, но незначительно.
Впрочем, Алекса этот факт особенно не волновал, поскольку…
…поскольку взревевшая над территорией дивизиона сирена смолкла, расчеты заняли свои места. Многометровые камуфлированные тубусы стартовых контейнеров зенитно-ракетных комплексов «Триумфа» равнодушно глядели в безоблачное небо. Завертелись, начав поиск целей, прямоугольные коробки двусторонних ФАР радиолокационных станций дальнего обнаружения и управления. Цифровой вычислительный комплекс «Эльбрус-90» вышел на штатный режим, готовясь пожирать, мгновенно переваривая, огромные массивы поступающей информации. Пошла предстартовая тестировка всех подсистем. Дежурные смены, конечно же, и понятия не имели, что ракеты, буде поступит команда на запуск, станут наводить вовсе не они, а некий искин с именем «Алекс», о существовании которого они, понятное дело, не знали. Точнее – не только они. Искин вовсе не собирался мешать ракетчикам, полностью перехватывая управление. Другое дело – проконтролировать, будучи готовым в критический момент взять ситуацию в свои виртуальные руки, поскольку прекрасно понимал, что самостоятельно локаторы могут и не захватить все запущенные ракеты.
И когда крылатые ракеты вошли в зону действия подконтрольных искину зенитных комплексов, над транспортно-пусковыми контейнерами вспухли пронзенные ослепительным пламенем облака белого дыма и, опережая выброшенные ударом обломки торцевых заглушек, ввысь рванулись вытянутые силуэты ракет 40Н6Е. Несколько секунд – и они превратились в едва заметные огненные точки, вслед которым тянулись разлапистые, растягиваемые высотными потоками инверсионные следы.
На приближавшиеся вытянутые белые сигары противоракет, увенчанные огненными хвостами, «Томагавки» и «AGM» не обратили ни малейшего внимания. Не было у принятых на вооружение еще в восьмидесятых – начале девяностых летающих убийц ни соответствующих датчиков и систем слежения, ни соответствующей команды. Многофункциональная РЛС управления с ФАР 92Н2Е исправно подсвечивала все цели – в этом ей помогал Алекс, вовремя взявший под свой контроль вычислительный комплекс и управление всеми радиолокационными станциями всех дивизионов. В результате из двадцати четырех запущенных КР до загруженных в боеголовки целей не добралась ни одна – противоракеты «трехсотых» и «четырехсотых» комплексов честно исполнили свой долг, не оставив работы экипажам «Тунгусок» и «Шилок» последнего рубежа обороны.
Атака на российские комплексы ПВО оказалась безуспешной и отнюдь не столь безнаказанной, как «точечные» удары по Белграду, Багдаду и Кабулу.
Жертв не было, разве что в нескольких местах загорелась от упавших обломков тайга, да один из искореженных «Томагавков» вдребезги разнес свиноферму в пригороде Бодайбо. Впрочем, прежде чем до места падения добрались саперы МЧС и репортеры, от бренных останков заморской диковины мало что осталось – местные аборигены утилизировали незваного гостя, мгновенно раскусив, что изломанная смятая сигара с непонятной надписью «US Air Force» на изодранном дюралевом борту содержит в себе просто до неприличия много цветного металла…
Авиабаза ВВС США «Мисава» (Япония) —
аэродром «Чита-2» (Россия), недалекое будущее
Ночь на базе ВВС в Мисаве прошла беспокойно. Пока техники лазили по «Глобмастерам», готовя их к перелету, хмурые офицеры восьмой батальонной группы восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии изучали приказы и проверяли готовность техники и людей. Даже рядовые, хоть и порядком измученные долгим перелетом из Штатов, ворочались в койках. Тогда по приказу командира медики раздали снотворное, и все, кто мог, погрузились в сон.
Прошли сутки, и аэродром оживился. Один за другим грязно-серые пузатые транспортники распахивали люки и опускали погрузочные аппарели, по которым сплошным потоком грузились контейнеры, техника и люди. Десантники выглядели невыспавшимися и мрачными, и даже сержанты подгоняли солдат только скупыми жестами, обходясь без привычной веселой брани и скабрезных армейских шуток. Причина была известна всем: впереди ждала война, и это пугало. Пусть делано бодрились командиры, пусть уверяли, что «все уже куплено», но многие солдаты, несмотря на старания политтехнологов и режиссеров документальных фильмов нескольких последних десятилетий, еще помнили от дедов и прадедов, прошедших Вторую мировую, что русские не сдаются. Никогда. А на своей земле тем более. Конечно, американцы – самые лучшие солдаты, они всегда и везде побеждают. Кто ж спорит? Победят и на этот раз, но сколько их вернется домой в цинковых гробах, покрытых звездно-полосатым флагом?
Несуразно толстые туши «С-17А» выруливали на дорожку, на миг замирали, доводя турбины до нестерпимого визга, и, пробежавшись по серому бетону, взмывали в покрытое тучами небо, растворяясь в облаках и отмечая свое присутствие лишь зелено-красными всполохами проблесковых маячков. После заправки от кружащих в зоне ожидания танкеров КС-135 транспортники легли на заданный курс, оставив на японской земле только черные следы торможения да смертельно уставших техников. Сто двадцать первое крыло Военно-транспортной авиации США, неся в своих чревах тысячу человек и четыреста тонн груза, в полном составе встало на боевой курс, и некому было сказать им, что этот курс проложен в никуда….
Полковник Дик Ларэнц, командир крыла и флагманского «С-17А», взглянул на часы. Второй пилот, не отрывая взгляда от экранов приборов, сглотнул и с хрипотцой спросил:
– Сэр, сколько еще?
– До встречи с эскортом восемнадцать минут, до границы двадцать семь.
– Полковник, – пилот немного замялся, – вы позволите мне пилотировать?
– Нет, капитан, не сегодня, – полковник покачал головой. – У вас опыта маловато, так что крутить штурвалы будем вместе. – И, подумав, добавил: – Хорошо, что сейчас ночь, не так страшно…
Капитан поперхнулся и бросил на командира недоверчивый взгляд. Тот грустно усмехнулся в ответ:
– Да, пилот, и мне бывало страшно. На «Гэлакси» я сидел на вашем месте, когда мы шли на бреющем над ливийской пустыней. Говорили, что там были огромные барханы, но я их не видел, только серое мельтешение под брюхом. И столб пыли позади. Над морем все-таки будет спокойнее…