Я поправила свою изумрудную заколку и закружилась в бешеной пляске. Во мне накопилось слишком много отрицательной энергии, хотелось как можно быстрее выплеснуть ее наружу, освободиться от всего пережитого. Вроде бы беспорядочный хаос моих движений строго следовал музыкальным ритмам.
Сидевшие за столиками не скрывали своего восхищения. Я опьянела от танца. Мои волосы были растрепаны, подол платья поднимался, обнажая мои легкие ноги. Музыканты вновь и вновь повторяли мелодию, так как и сами не могли оторвать взгляд от этого зрелища. Публика встала со своих мест и принялась аплодировать. Но я продолжала танцевать, словно меня нес какой-то вихрь. Захваченная этой стихией, я ничего не видела, я ничего не слышала, кроме музыки.
Когда наступила тишина, я резко остановилась. Секунда, другая – и обрушился шквал аплодисментов. Пытаясь восстановить дыхание, я огляделась и увидела прямо перед собой Костыля, который хлопал громче всех. Сергей принес мои туфли и стал надевать их на меня, так как видел, что у меня не осталось сил даже на это. Костыль подошел совсем близко, достал носовой платок и начал махать им у моего лица, точно веером.
Сергей поднял голову и, увидев Костыля, немного растерялся.
– Евгений Александрович, вот это встреча! А вы здесь какими судьбами?
– Да так, ездил в Москву по делам. На обратном пути заехал перекусить. Смотрю, а твоя девушка так красиво танцует. Простоял как вкопанный, пока она не закончила.
– Вам и вправду понравилось? – Сергей не мог скрыть гордости, а я почувствовала раздражение.
– Да не только мне понравилось, а всему залу. До сих пор с нее глаз не сводят! Нина, где ты научилась так танцевать?
– Не знаю, – буркнула я и отвела глаза. – Я танцевала этот танец для Сергея.
– Но ведь видели все! – возбужденно сказал Сергей и поцеловал меня в щеку. Потом посмотрел на Евгения Александровича и спросил:
– А вы один приехали?
– Да нет, я с ребятами. Вон они сидят.
– Жаль, я хотел пригласить вас за наш столик.
– Я немного с вами посижу и пойду к ребятам, – согласился Костыль, бросив на меня пронзительный взгляд.
Я села спиной к столу, за которым расположились люди Костыля.
– Евгений Александрович, давайте немного вина. Вам налить? – гостеприимно сказал Сергей и потянулся за бутылкой.
– Ну плескани немного. – Костыль кивнул и вновь посмотрел на меня. В этом взгляде не было ничего, кроме злобы.
– Что-то стряслось? – встревожился Сергей.
Костыль достал свою дорогую трубку и задымил.
– Стряслось.
Я закрыла глаза и с трудом усидела на стуле.
– Я был очень удивлен, когда вас обоих здесь увидел.
– Почему?
– Я предупреждал, в моем доме легавые мне не нужны. Как ты мог сюда ее привезти? Ведь она же в розыске.
– Когда я приехал, она была такая бледная, напуганная, я хотел немного развлечь ее, – принялся оправдываться Сергей.
– Если ты будешь так ее развлекать, то следующее ее развлечение будет за решеткой. Если я взялся помочь в этом деле, пусть она сидит в моем доме и не смеет высовываться. Иначе я вообще отказываюсь что-либо делать. Когда мы договаривались о помощи, ты обещал четко следовать моим инструкциям, и тут я вижу вас обоих в ресторане!..
– Евгений Александрович, извините. Это я предложил поехать в ресторан, и я был не прав. Извините. Больше такое не повторится, – сказал Сергей виновато.
– Надеюсь. Иначе я откажу вам как в крове, так и в помощи. Я просто не буду с вами возиться. У меня своих дел полно.
– Извините еще раз. Что-нибудь слышно по нашему делу?
– Люди работают. Я сообщу в ближайшее время. А ты, Сергей, поменьше к ней мотайся. Не ровен час, менты к тебе на «хвост» сядут. Тогда все, крышка. Говорил, что приедешь через два дня, а сам на следующий день прибежал. Ты же не лучше делаешь, а только хуже. Какой от тебя прок? Испортишь дело! Где мужской характер? Где мужские принципы?
– Евгений Александрович, я уже извинился. Не приезжать к Нине я не могу, я очень ее люблю и хочу видеть как можно чаще. Ей ведь тут тоже одной нелегко.
– Ну так поселись вместе с ней! – вскипел Костыль. – Поселись вместе с ней и забей на работу. Пошли из-за бабы все к чертовой матери! И мой капитал тоже! Хрен с ним, пусть он сам по себе крутится!
– Хорошо, я буду приезжать раз в два дня, – тихо сказал Сергей. – Просто она здесь совсем одна…
– Она здесь не одна, – слегка успокоился Костыль. – Есть я. Я всегда готов уделить ей должное время.
– Спасибо вам за такое отношение к моей девушке.
– Не стоит благодарностей. Мне самому приятно проводить с ней время. А по поводу того, что вчера произошло, я уже за своего родственника извинился, и как только он объявится, сам, лично, принесет ей свои извинения. Сегодня его с самого утра нет. Сбежал, испугался, наверно. Если под дозой придет, я его собственными руками задушу. Такого больше не повторится. Нина, ты не держишь на моего родственника зла? Я покраснела и произнесла:
– Нет.
– Спасибо и на этом. Так что, Сережа, постарайся хоть немного держать свои чувства в узде, во всем должна быть мера. Я понимаю, что ты любишь. Любовь – великая штука. Думаешь, я не умею любить? Думаешь, не знаю, что такое любовь?! Знаю. Я вот тоже недавно втрескался по самые уши и ничего не могу с собой поделать. – Костыль перевел взгляд на меня. Я залилась краской и опустила глаза. – Сам не пойму, почему в нее втрескался. Вроде бы обыкновенная шалава, каких полно, а чем-то она меня зацепила, и все. Втрескался, а ее другой тискает. Только кто из нас двоих выиграет, неизвестно.
– Получается, что она любит другого?
– Это она другого любит, пока меня мало знает. Женщина любит того, у кого больше денег. Это же всем хорошо известно. У кого бабки есть, тот и заказывает музыку. Любовь тоже разная бывает. Нищая любовь умирает быстро, перерастает в ненависть. В нищете женщина быстро стареет.
Я подняла голову и посмотрела Костылю прямо в глаза.
– Тут, Евгений Александрович, вы не правы. Любовь невозможно купить за деньги. Никто не знает ее истинную ценность. Оттого, что люди друг друга любят, они уже богаты.
– Чем?