— Разумеется. — Она улыбнулась. — Обычно нашим бывшим питомцам хватает такта потерпеть несколько недель, прежде чем их поведение становится антиобщественным. Все они отличаются полной неприспособляемостью к окружающему миру. На первых порах она не так дает себя знать благодаря их богатству. Но этот случай, — она снова показала на журнал, — позволил недоброжелателям упрекнуть нас, что мы либо выбираем не тех людей, либо недостаточно хорошо проверяем состояние их здоровья, прежде чем расстаться с ними. И то, и другое — нелепо. Первое — потому что собеседования провожу я, а второе — потому что нельзя ожидать от человека, сброшенного с небес на землю, что он сохранит свое обаяние и душевное равновесие. Это невозможно, как бы мы его ни натаскивали.
— Но Юнгер и Мур были вполне нормальны и никогда не сводили между собой тесного знакомства. Правда, после того, как их эпоха ушла в историю, они встречались немного чаще, и оба были очень чувствительны к переменам. Но это проблема всего Круга.
Эндрюс промолчал.
— Я пытаюсь подвести тебя к мысли, что этот инцидент — обычная ссора на почве ревности. Я не могла его предвидеть, поскольку любовь женщины непредсказуема. Переменчивый век тут ни при чем. Или я не права?
Эндрюс не ответил.
— Следовательно, проблемы как таковой не существует, — продолжала Дуэнья. — Мы не выгоняем за порог наших домочадцев. Мы просто переселяем в будущее здоровых, одаренных, обладающих вкусом людей нескольких поколений. Единственная наша ошибка в том, что мы не учли извечной проблемы любовного треугольника. Между двумя мужчинами, увлеченными красивой женщиной, всегда возникает антагонизм. Ты согласен?
— Он верил, что умирает на самом деле, — сказал Эндрюс. — У меня не выходит из головы, что он не имел никакого представления о Всемирном Кодексе.
— Это пустяки, — отмахнулась Мэри Мод. — Ведь он жив.
— Видели бы вы его лицо, когда его привезли в клинику.
— Лица меня не интересуют. Слишком уж много я их повидала на своем веку. Давай лучше подумаем, как бы нам решить эту проблему к вящему удовольствию правительства…
— Мир так быстро меняется, что мне скоро самому придется к нему приспосабливаться. Этот бедняга…
— Некоторые вещи остаются неизменными, — возразила Мэри Мод. — Но я догадываюсь, к чему ты клонишь. Очень умно. Мы наймем группу независимых психологов. Они проведут исследования, придут к выводу, что наши люди недостаточно приспособляемы, и порекомендуют нам один день в году отвести психотерапии. Никаких Балов: каждый отдыхает сам по себе. Днем — прогулки, легкие физические упражнения, общение с простыми людьми, необременительные для психики развлечения. Вечером — скромный ужин и танцы. Они полезны снимают напряжение. Я думаю, такой вариант устроит все заинтересованные стороны, — закончила она с улыбкой.
— Наверное, вы правы.
— Разумеется, права. Наши психологи напишут несколько тысяч страниц, ты добавишь к ним две-три сотни собственных, суммируешь данные исследований и, вместе со своей резолюцией, представишь отчет совету попечителей.
Он кивнул.
— В любое время. Это моя работа.
Когда он ушел, Мэри Мод натянула черную перчатку и положила в камин полено. Настоящие дрова с каждым годом дорожали, но она не доверяла современным отопительным устройствам.
За три дня Мур оправился настолько, что врач разрешил ему лечь в «бункер». «Боже, — подумал он, когда снотворное погасило его чувства, какие еще муки ждут меня после пробуждения?»
Впрочем, одно Мур знал наверняка: даже если он проснется в Судный День, его банковские счета будут в полном порядке.
Пока он спал, мир шел своей дорогой…