Что же касается нас, то пограничные бароны являлись второй волной подкрепления мятежной армии. Герцог Увиер уже выгреб практически все войска на своих территориях и забрал с собой в центр империи, а вотчину оставил на дальнего родственника маркиза Вента, который и начал собирать пограничников. По словам источника сэра Дарола, через два дня нас ждал принудительный «выбор» воевать на стороне мятежников.
Мы были последней волной «призыва», а вот в двух предыдущих случились вспышки сопротивления, которые закончились плачевно — погибли не только сами недовольные, вдобавок наместник отправил карательные отряды в их баронства.
Так что нам было о чем подумать.
К счастью, наше будущее недовольство будет хорошо продуманным и получит управление в моем лице, хотя, если честно, становиться лидером не очень-то и хотелось. Сэр Дарол уже обошел всех, в чьей верности империи он был убежден, и предупредил, чтобы не дергались без необходимости. Его авторитета оказалось достаточно для убеждения самых горячих, да и печальные примеры наших предшественников тоже сыграли свою роль.
— Что будем делать? — спросил сэр Дарол со всей возможной для хмельного человека серьезностью.
— Ждем. Как я понял, персональной клятвы от нас не потребуют, по крайней мере потому, что герцог далеко, а нарушение формального обещания, данного мятежнику, если и запятнает нашу честь, то легко отмоется кровью предателей.
Сэр Дарол хотел крикнуть что-то торжественное, но вовремя опомнился.
— И чего мы будем ждать? — задал закономерный вопрос Лок.
— Удобной возможности для бунта.
— Мы собираемся воевать за императрицу? — очень естественно объединил всех заговорщиков в единое «мы» старый барон.
— Нет, мы собираемся воевать за свои семьи, а императрица и сама разберется. Хорошо уже то, что пограничники не станут поддерживать герцога и к тому же немного проредят его свору.
— Только нас меньше двух сотен, включая твоих крестьян, — сокрушенно покачал головой сэр Дарол. — Остальные бароны кто колеблется, а кто и откровенно готов воевать за герцога. Молодые вообще рады пограбить под шумок гражданской войны. У маркиза же полтысячи дворянского ополчения. Прошлую партию к столице повели две сотни наемников из вольных королевств и сотня воинов маркиза. Тебе не кажется, что с таким соотношением сил даже самая удобная возможность нас не спасет?
— Но надеяться все же стоит, — загадочно подмигнул я.
— Вы что-то скрываете от нас, барон? — тут же нахохлился Гомор, но теперь он был не «просто так», а под опекой потенциального тестя, поэтому сэр Дарол успокаивающе похлопал будущего зятя по плечу и, сузив глаза, спросил у меня:
— А нам есть на что надеяться?
— Возможно, — все так же таинственно ответил я, а сэр Дарол сделал вид, что его такой ответ полностью удовлетворил.
Все же умнейший мужик этот барон Дарол Блот.
Утро нас встретило ласковым солнышком, росой, дразнящими ароматами из походных котлов моего «войска» и похмельной гримасой сэра Дарола. Впрочем, несмотря на похмелье, барон сумел оценить новое в этом мире блюдо — макароны по-флотски. Точнее, их можно назвать «по-индейски», потому что макароны были сдобрены пеммиканом — мясом, засушенным с помощью вымораживания и перетертым со специями в однородный порошок. В таком виде конина была более чем съедобной.
Я изначально готовил снаряжение драгун для далеких переходов и разрабатывал все с расчетом на максимальную пользу и минимальный объем. Именно поэтому мой отряд мог пройти за день значительно больше, чем утяжеленная повозками масса пограничных баронов. Единственный из моих подданных, кто радовался подобной скорости передвижения, был Хан. Старый хтар, как всегда, оказался прав — поврежденное легкое давало о себе знать, и на долгих маршах волк начинал задыхаться.
Наше продвижение замедлилось еще больше, когда мы подошли к городу Довлон — вотчине графа, который за два дня успел испортить мне килограмм нервов.
Если бы баронство Маран не имело вольного статуса пограничного оплота, то, попав в тело Герда, я вполне мог оказаться вассалом графа Довлона.
Упаси меня бог от такого «счастья».
Во время первого посещения город нравился мне значительно больше, но сейчас во всем виделся оттенок образа его хозяина и заставлял смотреть на городские улочки немного по-другому.
Впрочем, разве виноват этот город, да и весь род Довлон, в том, что в нем родился такой придурок?
Родовое гнездо графа мы проехали стороной и еще через двое суток оказались возле палаточного лагеря у небольшого замка. Замок являлся не только опорным пунктом и большим военным складом, но и вотчиной маркиза Вента, вернейшего соратника герцога Увиера. Столица герцогства находилась в двух днях пути восточнее, но наместник предпочитал управлять всем хозяйством именно из своего замка.
Самого маркиза мы увидели сразу по прибытии. До захода солнца осталось чуть больше двух колоколов, так что наместник вполне успевал провести «митинг».
Посреди специального поля, на котором можно было разместить несколько тысяч воинов, стоял высокий помост. Вот с него маркиз Вент и обратился к нестройной толпе пограничных баронов и их оруженосцев. Затянутый в шикарную броню синих и черных цветов маркиз выглядел очень солидно. Его лицо было словно вырублено в камне, но, несмотря на всю грубость черт, видно, что родовитых предков за его спиной не меньше, чем у императора. Хотя чему удивляться, ведь маркиз приходился дальним родственником герцогу, а тот состоял в родстве с императорской династией, потому и мог сейчас претендовать на драконью корону.
— Благородные рыцари и верные оруженосцы, в империи настали нелегкие времена подлости и коварства! Наследница пиратов и воров обманом женила на себе нашего покойного императора! Священная корона подменена, и совсем скоро на престол империи сядет самозванец! — Голос у маркиза оказался то, что надо. Эдакий местный Левитан. До императорского глашатая ему было далеко, но не так чтобы очень. К тому же явно имелся ораторский дар. — Но династия королей-драконов не прервана! Герцог Увиер готов взять на себя груз заботы обо всех жителях империи! Вольные бароны, будущий император призывает вас!
Реакция толпы немного озадачила оратора. Жидкие выкрики одобрения если и были, то быстро утихли, с другой стороны, возмущаться тоже никто не спешил. Маркиз нахмурился. Надо отдать ему должное, он быстро перестроился, явно понимая, что насквозь прагматичных пограничников лозунгами не пронять, поэтому сразу перешел к приказам:
— Завтра утром будет сформирован обоз, и вы направитесь в расположение армии герцога. А сейчас устраивайтесь на ночлег, и пусть каждый барон пришлет в замок своего кострового.
После этого заявления маркиз спустился с помоста и в сопровождении усиленного ордера охраны удалился в замок.
Я же повернулся к Морофу:
— А у нас есть костровой? — Мне не было известно, что это за птица, но чисто логически можно предположить, что подобный «титул» носил главный хозяйственник отряда.