— Так почему же вы отправили ее домой? — нетерпеливо спросила я.
— Потому что я больше не мог гарантировать ее безопасность, — беспечно прочирикал он, словно речь шла о новых костюмах группы поддержки.
Я буквально услышала, как заскрипела зубами, а лицо полыхало от злости. В голове эхом отдавались безликие голоса, говорившие по радио такие вещи о Лэйси, которые мать не должна слышать о своем ребенке.
— Ее безопасность?
— Да.
— Моей дочери угрожали?
— Думаю, да.
— Так вы думаете или вы знаете?
— Да, ей угрожали.
— Сами учащиеся или кто-то еще?
— Я не знаю… Вот поэтому мы подумали, что…
— Ах, вы подумали? — Мне хотелось схватить ублюдка за горло. — Моей дочери угрожают, а вы позволили ей покинуть школу, где она находится в безопасности, не поговорив сначала со мной!
— Наша политика направлена на обеспечение безопасности всего контингента учащихся…
— Да пошли вы к черту с вашей политикой!
— Но-но, минуточку.
Я услышала дрожь в его голосе. Думаю, давненько с ним никто не разговаривал таким тоном.
— Вы сообщили в школьную полицию? [8]
— Да.
— До или после того, как моя дочь покинула здание школы?
На том конце провода повисла долгая пауза. Думаю, он уже размышлял, чем бы прикрыть свою задницу.
— До или после? — потребовала я.
— После.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но Паркс снова открыл рот и положил конец моим усилиям.
— Это школа, миссис Делилло, у нас есть пра…
Все, с меня хватит.
— У меня тоже есть правила, мистер Паркс. Например, как поступать с теми, кто умышленно подвергает опасности несовершеннолетних. Это, между прочим, уголовное преступление. И если что-то произойдет с моей дочерью, то я лично приеду к вам в школу, надену на вас наручники и проведу мимо, как вы говорите, всего контингента учащихся.
Я повесила трубку и быстро набрала номер школьной полиции, расположенной в том же здании, под нами. Трубку сняла женщина-сержант по фамилии Джеймс. У нее был такой звонкий приятный голос, я даже подумала, что она часто работала под прикрытием, выдавая себя за школьницу.
— Это лейтенант Делилло, убойный отдел.
— Чем могу помочь, лейтенант?
— Моя дочь — студентка в школе Маршалла, в ее адрес поступали угрозы. По-видимому, руководство школы сообщило вам об этом, и я была бы благодарна, если бы вы выяснили, что случилось.
— Сейчас проверю и перезвоню.
Я повесила трубку и набрала номер дочкиного мобильника, но мне сообщили, что абонент находится вне зоны действия. Я быстро перезвонила домой и оставила сообщение, велев ей не высовываться из дома и перезвонить мне сразу, как она придет.
Повесив трубку, я села за стол и стала рассматривать фотографию, на которой Лэйси стоит под секвойями. Мне множество раз угрожали как офицеру полиции, как детективу, но в основном это было сотрясание воздуха.
Но угрозы в адрес моей дочери, даже если окажется, что это все туфта, трепали нервы. Было такое чувство, будто я сунула пальцы в розетку. Нет, ничто и никто не сможет забрать у меня мою девочку. И тут я поняла, что способна на большую жестокость, чем могла себе представить.
Телефон снова зазвонил, и я схватила трубку.
— Делилло.
— Это офицер Джеймс, лейтенант.
— Выкладывайте.
— В школу поступило шесть звонков с угрозами.
— И?
— Скорее всего, это пустая болтовня.
— И все же, что конкретно говорили звонившие?
— Не думаю, что вам захочется услышать.
— Я не могу оценить серьезность угроз, пока не услышу их. Понимаете?
— Хорошо. Четверо звонивших назвали вашу дочь сукой и предложили выкинуть ее из школы, чтобы их налоги не шли на обучение таких детей. Но мы решили, что в данном случае нет повода волноваться. Школьное руководство разволновалось из-за последних двух звонков.
— Продолжайте.
— Следующий звучал так: «Выкиньте эту гребаную шлюху из школы или я ее урою».
— А последний?
— Последний из звонивших сказал: «Лэйси Делилло заплатит за то, что сделала, я заставлю эту сучку заплатить». Возможно, оба раза звонил один и тот же человек.
У меня перехватило дыхание. Я попыталась сглотнуть комок, но в горле пересохло. Ублюдки назвали мою девочку по имени и сказали, что она заплатит.
— Насколько я понимаю, она сейчас не в школе.
— Да, ее попросили уйти.
— Мы поговорим об этом с директором.
— Я уже поговорила, — сказала я.
— Вы знаете, где сейчас ваша дочь, лейтенант?
— Она звонила мне из «Старбакс».
— Этих кофеен много, вы знаете, в какую она чаще всего ходит?
Я оцепенела. Возникло ощущение, что комнату затопила вода со льдом.
— Не знаю, — ответила я.
— Тогда мы проверим все. У нее есть машина?
Я продиктовала офицеру Джеймс марку и номер машины Лэйси, а потом снова посмотрела на дочкину фотографию, взяла ее в руки.
— Вам нужна фотография?
— У нас есть фотография из газеты. — Джеймс замялась. — Думаю, все жители Пасадены знают, как выглядит ваша дочь.
— Да.
— Это хорошо. Чем она заметнее, тем лучше для нее.
— Конечно, — согласилась я.
— И последнее. Она знает об угрозах?
— Не думаю.
— Мне очень жаль, лейтенант. У меня самой детей нет, но я могу себе представить, каково…
— А я не могу себе представить, — отрезала я.
— Простите, я не хотела сказать…
— Ничего. Спасибо за беспокойство.
— Если мы не найдем ее в «Старбакс», то отправим кого-то из офицеров дежурить около вашего дома для обеспечения безопасности.
— Вы можете что-то сообщить о звонивших?
Я искала то, что моей собеседнице не показалось важным, какую-то деталь, опущенную в отчете. Мне нужна была соломинка, чтобы ухватиться за нее.
— Оба звонка, по-видимому, были сделаны взрослыми белыми мужчинами.