— Это первый снимок из его коллекции.
Гаррисон ошарашенно посмотрел на меня.
— Филипп и есть Габриель.
Я еще раз прикинула, чтобы убедиться в своей правоте.
— Когда я была в плену у Габриеля, он назвал тебя по имени, хотя я ни разу не упоминала его. Но Габриель отлично знал, как тебя зовут, потому что именно ты снял бомбу с его коленей в квартире Филиппа.
Кусочки головоломки сложились в целое как строительные блоки.
— И Филиппа никто не похищал из явочной квартиры. Он сам порезал себе руку и выбрался из окна.
И тут все стало на свои места, но от этого ощущение собственного провала лишь усилилось. Схватить убийцу, а потом самому же выпустить его — кошмар любого копа.
— Труп в мусорке — полицейский по найму из агентства «Вооруженный отпор».
— Но он должен был понимать, что мы рано или поздно выясним это.
Мы удивленно переглянулись, и мои глаза наполнились слезами.
— Черт побери, он был у нас в руках!
Я спрятала лицо в ладонях и задрожала от переполнявших меня эмоций.
— Он всех нас обвел вокруг пальца, а не только тебя, — мягко сказал Гаррисон.
Я посмотрела на него и покачала головой.
— Это мое дело… мое.
Гаррисон начал что-то говорить, но сдержался. Сказать больше нечего, и так все ясно.
— Сколько у нас времени?
Он посмотрел на часы:
— Двадцать минут.
Я попыталась сконцентрироваться, отвлечься от мысли, что мы помогали Габриелю в его преступлении.
— У нас нет времени обезвреживать эту штуковину, да?
Гаррисон посмотрел мне в глаза и покачал головой.
— Да.
Думать, что вы что-то понимаете, а потом услышать это — две большие разницы. Я посмотрела на жилет, но перед глазами стояли часы, отсчитывающие последние минуты.
— Значит…
Я растерялась. Это уж слишком. Бомба начала душить меня. Мне хотелось вернуть Лэйси. Услышать ее голос, обнять ее и никогда не отпускать. И совершенно не хотелось знать, что я отпустила человека, собирающегося убить ее.
— Значит что?
Я взглянула на Гаррисона в надежде, что он найдет путь из того хаоса, в который погружаюсь я.
— Часть детонаторов задумана так, чтобы запудрить нам голову и отвлечь, поэтому нужно беспокоиться только о том, который Габриель собирается использовать. А сделать это он может лишь на расстоянии.
Гаррисон расстегнул карман над кирпичиками взрывчатки и аккуратно вытащил телефон. Он увидел что-то, что мне увидеть было не дано.
— Неправильно, — сказал он почти что шепотом.
Я заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть, насколько он боится, но если ему и было страшно, то он давным-давно научился прятать свой страх, вероятно так же, как и сам научился прятаться от любви после убийства жены.
— Что неправильно?
Гаррисон достал маленький ножик, подцепил крышечку телефона и уставился на микросхемы.
— Тут ничего нет, это просто телефон.
— И что?
Он несколько секунд смотрел на жилет, а потом расстегнул один из пакетиков с гвоздями, которые выпали на асфальт, словно внутренности.
— Здесь нет дистанционного включения. — Гаррисон вспыхнул от гнева.
Он открыл остальные пакетики со шрапнелью.
— Я только зря потратил время.
— О чем ты, Гаррисон?
Он заглянул мне в глаза:
— А вы что, не понимаете?
Я покачала головой.
— Если бы Габриель хотел убить много людей, то я не смог бы вот так просто извлечь гвозди и шрапнель.
Гаррисон уставился на кармашки со взрывчаткой, скользя взглядом по проводам и пытаясь найти ответ на какой-то вопрос. Он осторожно открыл один из кармашков, ухватил провод двумя пальцами и проследил, куда он идет, расшифровывая значение увиденного.
— Сукин сын.
Он вытащил взрывчатку, выдернул детонатор и помял мягкое вещество.
— Это глина.
Гаррисон отбросил глиняный брусок и быстро открыл еще три кармашка.
— Везде только чертова глина.
Он вытащил псевдовзрывчатку из трех кармашков и выкинул ее, а я посмотрела на единственный кирпичик, который остался нетронутым.
— Кроме этого.
Гаррисон кивнул:
— Да.
— Этот для меня.
— Да, и вы — детонатор.
— Детектор движений.
— В своем дневнике Габриель говорит о том, что вы с Лэйси умрете, а я решил, что остальные смерти подразумеваются, поскольку люди умрут вместе с вами.
Гаррисон несколько секунд не сводил с меня глаз.
— Он мог бы уничтожить десятки, но почему хочет убить только вас.
Я задумалась.
— А ему это не нужно.
— Почему?
— Телевидение. Мы же теперь познаем мир через телеэкран. Он проникнет в дома двухсот миллионов зрителей. И эти двести миллионов будут бояться его, когда увидят, как я умру.
Я увидела ужасную картину целиком.
— Выбирай, — прошептала я.
Гаррисон со страхом посмотрел на меня.
— Габриель не мог рисковать, а то вдруг я не решусь взрывать себя в толпе, так что он упростил мне выбор так, чтобы я приняла решение без колебаний. Я могу слушать крики своей дочери или… остановить их.
Я посмотрела на край оврага, по которому цепочкой двигались люди на парад. Внезапно мне стали понятны все извращенные желания Габриеля.
— Серийные убийцы любят, чтобы преступление было интимным. Габриель собирается убить меня словами, просто словами, нашептывая их мне в трубку как любовник. Нет ничего интимнее. А миллионы людей увидят мою смерть и… испугаются его. Разве можно мечтать о большей власти? Он одним ударом убивает двух зайцев и получает все, что хочет.
Мы посмотрели друг на друга, пытаясь сориентироваться на новой местности.
— Вы знаете, куда он вас отвозил?
Я покачала головой.
— Не думаю, что он держит там Лэйси. Он отвез бы ее в какое-то место, которое что-то значит для меня, чтобы продемонстрировать свою власть над нами… Чтобы у меня была еще одна причина выполнить его требования.
— Но куда именно?
Я посмотрела на склоны оврага и на домики на холмах.
— Домой, — прошептала я, поворачиваясь к Гаррисону. — Габриель сказал мне, что чувствует себя членом моей семьи.