Примерно через полчаса поднялся сильный попутный ветер. Скошенные паруса «Санта-Катарины» туго натянулись. Матросы подсоединили к колесам какие-то ремни, и теперь те вертелись без помощи ветра.
У Чезаре даже дух захватило, с такой скоростью мчалось судно.
— Если ветер не переменится, мы будем в Марселе уже послезавтра, — Баярд смотрел в подзорную трубу. — Сомневаюсь, что у королевы-белошвейки найдется каравелла, способная нас догнать.
— Вы доставите меня в Наварру? — спросил Борджиа, сцепив руки за спиной.
— Если вы пожелаете, мне приказано проводить вас туда. Мсье кардинал считает, что там вам будет безопаснее всего. Однако вы не под конвоем. Мне приказано после высадки в Неаполе следовать вашим указаниям и препроводить туда, куда вы пожелаете, — почтительно сказал Баярд.
— Где сейчас сам кардинал Джованни?
— Он в бегах. Мечется между Миланом и Флоренцией в надежде, что так папе будет труднее его сцапать. Надо признать, ему удалось всыпать вояке делла Ровере перца под хвост на конклаве, — капитан засмеялся.
Чезаре промолчал. У него были основания думать, что Юлий охотится не за кардиналом Медичи.
— Я могу остаться в Неаполе? Под вашей протекцией?
Баярд тяжело вздохнул и мотнул головой.
— Ваша светлость, я глубоко преклоняюсь перед вашим военным талантом и сделал бы для вас что угодно, но увы. Его высочество вице-король дал особое распоряжение, чтобы наше участие в вашем освобождении оставалось в тайне. Он задумал даже пустить слух, что вас освободила ваша сестра, герцогиня Феррарская.
Чезаре понимающе кивнул.
— Пожалуй, я поеду в Наварру, — криво улыбнулся он. — Пора бы мне уже увидеться с женой. Признаться, даже лица ее не помню. В церкви, где мы встретились первый раз, дабы небеса освятили наш союз, было довольно темно. Надеюсь, ее любовник не заколет меня где-нибудь в темном углу того сарая, который мой венценосный шурин называет королевским дворцом.
Синьор Вазари откатился от нашего дивана, выехал на середину комнаты, чуть развернул кресло и стал медленно толкать его вперед-назад. Проезжал метр, другой вперед, затем назад. Туда-сюда. Слово раскачивался на качелях.
Я удивленно посмотрел на Дика. Он выглядел сосредоточенным и едва заметно покачивал головой, вторя движениям синьора Вазари. Вперед-назад. Вперед-назад. А Франческа замерла. Ее безупречно белая кожа стала почти матовой.
— Вы верите в Бога? — спросил вдруг синьор Вазари.
— Я… м-м-м… э-э-э… — промычали мы с Диком.
— Все очень странно, — ответил на это синьор Вазари и продолжил свои раскачивания. — Все очень странно.
— Папа, пожалуйста… — попросила Франческа, она буквально молила его. — Скажи…
Синьор Вазари подъехал к своему столу, открыл сначала один ящик, затем другой, что-то поискал в них, затем достал два конверта — один большой, другой маленький — и положил их на столешницу.
— Подойдите, пожалуйста, — попросил он.
На столе лежал большой желтый конверт с факсимильным изображением рукописи Леонардо — точь-в-точь как тот, в котором мне прислали книгу Рабина. Маленький конверт был белым. Из него синьор Вазари достал несколько марок.
— Узнаете? — спросил он, приставив марку с портретом Леонардо на большой желтый конверт.
— Вы хотите сказать, что это вы прислали мне книгу доктора Рабина?! — я был в шоке, все во мне закипело.
Зачем этот старик морочит нам голову, если все это дело — его собственных рук?!
— Франческа, подай конверт наших гостей, — просил синьор Вазари, сохраняя полную невозмутимость.
Франческа положила рядом обрывок конверта, доставленного мне в офис.
— Посмотрите внимательно. Ничего не смущает? — спросил синьор Вазари.
— Что нас должно смущать?! — раздраженно воскликнул я. — Вся моя жизнь пошла кувырком из-за этой чертовой посылки! На меня напали охранники Рабина, я вынужден скрываться! У меня сорвалась огромная сделка! И вы спрашиваете — ничего ли нас не смущает?! Вы вообще в своем уме?! Зачем вы все это затеяли?!
— Посмотрите внимательно, — попросил синьор Вазари. — Это единственное, о чем я вас прошу.
— Не может быть… — прошептал Дик. Он взял оба конверта и стал пристально их разглядывать. — Зеркальное отображение!
— Именно! — подтвердил синьор Вазари. — Ни такой марки, ни такого конверта не может быть в принципе! Но даже если мы допустим, что где-то, в какой-то типографии и могла случиться подобная ошибка, то невозможно, чтобы она коснулась и конверта, и марки на этом конверте! И более того, такая марка с типографской ошибкой непременно стала бы раритетом, филателистической редкостью! И поверьте, я бы знал о ее существовании!
— Господи, какая ошибка?! — взмолился я. — О чем вы все вообще тут говорите?! Кто-нибудь может мне объяснить?
— Вот, видишь, — Дик положил оба конверта на стол и показывал попеременно то на один, то на другой. — Это тот конверт, который синьор Вазари достал сейчас из своего стола. В нем нет ничего необычного. Я думаю, его можно приобрести даже в том сувенирном магазинчике, где ты сегодня приходил в себя.
— Он там и приобретен, — добавила Франческа. — Я в нем работаю.
— А вот посмотри на тот конверт, который пришел к тебе в офис, — продолжил Дик.
— И что?! — я все еще был в замешательстве, оба конверта казались мне абсолютно идентичными.
— А то, что на обычном конверте сохранена оригинальная форма записи, — сказал Дик. — Леонардо пользовался этой техникой — текст можно прочесть, если приставить к нему зеркало. Франческа, можно вас попросить дать мне зеркало?
— Да, конечно, — ответила Франческа, вышла в коридор и уже через секунду вернулась обратно, держа в руках небольшое зеркальце. — Вот, пожалуйста.
— Спасибо большое, — ответил Дик, приложил зеркало к конверту синьора Вазари и обратился ко мне: — Видишь?
Я пригляделся. Действительно, в зеркале можно было прочесть то, что написано на конверте. По крайней мере, были понятны латинские буквы. До этого записи скорее напоминали узор, чем текст.
— А теперь смотри сюда, — Дик придвинул конверт, доставленный в мой офис.
— Ничего себе! — только и смог выговорить я.
На конверте, в котором мне пришла книга Рабина, текст был идентичен зеркальному отражению, а не изображению на самом конверте!
— Я тоже этого не заметил, — сказал Дик. — На это обратил внимание синьор Вазари. Но и это еще не все… Вот марка.
Я уставился на марку, принадлежащую синьору Вазари, и на марку своего конверта. Сначала мне показалось, что это одна и та же марка, но теперь я понял, что Леонардо на этих «одинаковых» марках смотрит в разные стороны!