Когда наконец вернулся Диккан, Грейс была взвинчена до предела.
— Ну, Грейс, — обратился он к ней, входя в гостиную и снимая сюртук, — вижу, ты все еще ждешь Кейт.
Грейс ощетинилась.
— Я буду рада с ней повидаться, но у меня были свои дела.
Он приподнял бровь и оглядел ее серое платье из индийского муслина.
Грейс пыталась сохранять спокойствие.
— Даже такой опытной модистке, как мадам Фэншон, понадобится два дня, чтобы сшить наряды для Боадицеи, сэр.
Она была вознаграждена ухмылкой. Но через секунду ей на смену пришло нахмуренное выражение, которое Грейс могла бы прочесть так же легко, как газету «Таймс». Боже, какой ужасный гардероб, должно быть, выбрала некрасивая Грейс!
— Я как раз собиралась выпить хереса перед ужином, — сказала она, отворачиваясь. — Присоединишься ко мне?
Диккан кивнул и сел напротив.
Они выпили хереса, потом поужинали, сидя в маленькой гостиной высоко над городом, не забывая о хороших манерах и ведя светскую беседу о погоде, знакомых и о поездке Диккана. И наконец — за фруктами и орехами — о его положении в дипломатическом корпусе.
— Тебя отправят во Францию? — спросила Грейс, откусывая абрикос.
— Надеюсь. Посмотрим, что выйдет, когда уляжется пыль после нашей маленькой драмы.
Грейс отложила вилку.
— Значит, тебя наказали?
— Нет, лишь предупредили. Не о чем беспокоиться. А теперь доедай ужин.
— Ты останешься на дипломатической службе? — спросила она. — После встречи с Гадзуксом я подумала, тебя может заинтересовать разведение лошадей.
— Гадзукс больше друг, нежели вложение капитала, — подумав, ответил Диккан. — Конечно, я не против получить от него жеребят, но не хотел бы превращать его в племенного жеребца. Он станет отвлекаться.
Грейс улыбнулась, вспомнив поджарого саврасого коня.
— Бедняге не позавидуешь.
Диккан слабо улыбнулся. Они лишь намеком коснулись своего будущего, словно могли отложить неизбежное. Словно оказались за одним столом во время светского ужина, едва знакомые друг с другом и объединенные лишь условностями этикета. И все-таки Грейс не удавалось полностью подчинить себе свое тело. Всякий раз, когда рука Диккана оказывалась близко, по ее коже словно пробегал ток. Когда он улыбался, пусть даже и равнодушно, она с трудом подавляла желание улыбнуться в ответ. Ей хотелось прихорашиваться перед ним, хотя она понимала, что это бесполезно и даже смешно. Он никак не выдавал своего намерения отправиться в спальню, но тело Грейс продолжало надеяться. Она была исполнена неуверенности и нетерпения. Ее охватил душевный трепет, в то время как у Диккана был такой вид, словно он в очередной раз обхаживает младшего члена королевской семьи.
И только когда со стола сняли скатерть, Диккан выдал себя. Он как раз рассказывал Грейс о своих впечатлениях о путешествии ко двору в Санкт-Петербурге, когда за последним официантом закрылась дверь. Он замолчал и огляделся, словно с удивлением заметив между ними пустой стол. Поднялся и нервно расправил складки сюртука.
Заметив его растерянность, Грейс почувствовала себя немного лучше.
— Диккан?
Взяв бутылку коньяка с тележки и налив себе бокал, он подошел к окну и посмотрел вниз. Оставшаяся за столом Грейс не знала, как ей себя вести. Это он из них двоих был опытным. Он должен найти непринужденные слова, одарить ее улыбкой, которая послужит сигналом к продолжению вечера.
— Полагаю, служанка тебя ждет, — сказал он, не оборачиваясь.
Грейс почувствовала мимолетное раздражение. Странный человек.
— Она действительно была замужем за солдатом? — не удержавшись, спросила она.
Диккан быстро взглянул на нее.
— Да. Тебе не к чему будет придраться.
Но это уже случилось. Грейс не знала, как выразить чувство беспокойства, которое она испытывала при виде Шредер. Не говоря ни слова, она поднялась и пошла в спальню. Барбара была уже там с самодовольной улыбкой на лице. Грейс собиралась отчитать ее, но тут же все поняла. На высокой кровати под балдахином лежал самый невероятный наряд.
Материал цвета полуночного неба, такой темно-синий, что его истинный оттенок был виден лишь при движении, словно отблеск крыла черного дрозда.
Грейс поняла, что дрожит.
— Боже мой! — почти благоговейно прошептала она.
— Если это его не привлечет, — пообещала Шредер, — значит, он уже утратил мужские качества.
Грейс с трудом выровняла дыхание. Ей надо будет это надеть? Она останется почти обнаженной, а к такому она не привыкла. Все эти годы, что Грейс провела в армии, она научилась искусно закрывать свое тело.
Но этот наряд для ее мужа. До сих пор он не видел в ней женщину. Вероятно, это поможет ему передумать.
— Что ж, — сказала она, резко выдохнув, — надо приступать.
Барбара улыбнулась еще шире, и обе женщины принялись распускать густые волосы Грейс и избавляться от простой одежды, чтобы облачиться в творение мадам Фэншон. Ощущая жар в прохладной комнате, Грейс отослала Барбару и принялась ждать мужа.
Она ждала долго.
Ей не хотелось забираться на кровать, словно она была предназначенной для жертвоприношения девственницей. Вместо этого она свернулась клубочком в кресле с высокой спинкой, обитом тонким пшеничным шелком, и положила на колени книгу о египетских путешествиях, словно собираясь читать. Посмотрела в окно. Перелистала страницы. Принялась считать удары часов в гостиной. Насчитала четыре раза, а Диккан все не появлялся. Где же его черти носят?
Грейс чувствовала себя униженной. Ей было страшно. Ее охватили воспоминания о том дне, когда они волею обстоятельств оказались в одной постели. Соблазнительное тепло его тела, сводящее с ума прикосновение его рук. Сожаление от того, что она остановила его прежде, чем его руки дотронулись до ее живота. Теперь она ожидала возвращения Диккана, словно ее тело существовало в унисон с его запахом. Его вниманием. Его приказаниями. Он еще не открыл дверь, а она уже испытывала волнение.
Когда часы пробили полночь, Грейс решила, что с нее довольно. Возможно, Диккану неловко, но не больше, чем ей. Неужели он подумал, будто ей приятно, если с ней обращаются, как с тем толстым принцем, с которым он был вынужден проводить время?
Не дав себе времени передумать, Грейс встала и открыла дверь. Огонь в гостиной почти потух, и со стола уже убрали. Диккана нигде не было видно. Грейс посмотрела на закрытую дверь его спальни и выругалась. Лучше, чтобы он был там. Если он сбежал, она погонится за ним с кочергой.
Прижав руку к груди, чтобы унять бьющееся сердце, Грейс босиком пробежала по ковру и постучала в дверь. Услышала невнятное бормотание и приняла его за приглашение войти.