– Они нам не помешают, – произнес Виктор.
– Мой клиент, мистер Гефардт, изъявил желание вернуть все суммы, которые таинственным образом ушли у него со счета, плюс проценты. Это не означает признания вины. Просто он хочет, чтобы это дело было закончено.
– Я обсужу это предложение с нашими юристами.
– Подождите, еще кое-что. За то, что эти деньги будут перечислены, он хочет быть восстановленным на работе и просит, чтобы его избавили от волнений, связанных с расследованием его дела.
– Это невозможно. Мистер Гефардт не будет восстановлен на работе до того, как мы закончим расследование этого дела.
– Ну что ж, – сказал Джонатан после паузы, – я думаю, мы обсудим это с клиентом и я отговорю его от этого условия.
– Боюсь, это мало что изменит.
– Послушайте, давайте быть разумными.
– Расследование будет проходить так, как запланировано.
– Я уверен, что есть некоторые возможности... – начал было Джонатан.
– Извините, – прервал его Виктор. – Мы вернемся к этому разговору, когда у нас будут все факты.
– Вы не хотите разумно подойти к этому вопросу. Я буду вынужден принять меры, о которых вы можете пожалеть. Вряд ли у вас есть основания быть святее папы римского.
– До свидания, мистер Маронетти. – Виктор бросил трубку.
Откинувшись в кресле, Виктор по внутреннему телефону попросил Коллин пропустить в кабинет Кар-вер. Хотя он знал, о чем пойдет речь, он все-таки открыл ее личное дело. Практически с первого дня работы она вызывала проблемы. Необязательная, часто не являлась на службу. В деле были пять писем от разных людей с жалобами на ее плохую работу.
Виктор поднял глаза. В дверях кабинета стояла Шарон Карвер. На ней была облегающая мини-юбка и шелковая кофточка. Она медленно проплыла через всю комнату и расположилась в кресле напротив Виктора, демонстрируя при этом свои ноги.
– Спасибо, что вы нашли время принять меня, – прошептала она.
Виктор взглянул на моментальную фотографию в ее деле. На фотографии она была в мешковатых джинсах и фланелевой рубашке.
– Чем я могу вам помочь? – Виктор посмотрел ей прямо в глаза.
– Я уверена, вы много чем можете помочь, застенчиво улыбнулась Шарон. – В данный момент меня больше всего интересует восстановление на работе. Я хочу, чтобы меня приняли обратно.
– Это невозможно.
– Думаю, что возможно.
– Мисс Карвер, – продолжил Виктор, – я вынужден вам напомнить, что вас уволили за невыполнение обязанностей.
– Но как это получилось, что человек, с которым мы были вместе в кладовке, когда нас там застали, не уволен? – спросила Шарон, сняв ногу с ноги и с вызовом наклоняясь вперед. – Ответьте мне.
– Ваши любовные похождения в последний день пребывания на службе не были единственным основанием для увольнения. Если бы проблема заключалась только в этом, вас бы не уволили. Человек же, которого вы упомянули, никогда не пренебрегал своими служебными обязанностями. В тот день у него был отгул. У вас не было. В любом случае, что сделано, то сделано. Я уверен, что вы найдете работу где-нибудь еще. Так что, если разрешите... – Виктор поднялся и направился к двери.
Шарон Карвер не двинулась с места. Она холодно посмотрела на Виктора.
– Если вы не примете меня обратно, я порадую вас судебным иском в связи с половой дискриминацией, так что у вас голова закружится. Я заставлю вас помучиться.
– Вам уже это неплохо удается, – заметил Виктор. – А теперь, извините...
Как кошка, готовящаяся к нападению на мышь, Шарон медленно поднялась с кресла.
– Вы меня плохо знаете, – выплюнула она.
Подождав, пока она выйдет из комнаты, Виктор связался по интеркому с Коллин и сказал, что собирается в лабораторию и что она может оторвать его от работы, только если папа римский придет с визитом.
– Поздно, – вздохнула Коллин. – Доктор Херст сидит в приемной. Он хочет вас видеть. Он чем-то расстроен.
Уилльям Херст был исполняющим обязанности заведующего отделом медицинской онкологии. По его делу тоже было недавно начато расследование. Но, в отличие от Гефардта, расследование случая Херста проводилось на предмет выявления возможной подделки результатов научных исследований. Научная нечистоплотность представляла собой нарастающую угрозу в ученом мире.
– Пусть он входит, – сказал Виктор.
Херст вскочил внутрь кабинета, как будто собирался напасть на Виктора, и бросился к столу.
– Я только что узнал, что вы заказали независимой лаборатории расследование по проверке результатов, изложенных в моей последней статье в журнале.
– Учитывая статью в «Бостон глоуб» за пятницу, не думаю, что это должно вас удивить, – проговорил Виктор, прикидывая, как ему поступить, если этот маньяк подойдет к нему вплотную.
– К черту «Бостон глоуб», – заорал Херст. – Эта высосанная из пальца статья основана на замечаниях одного раздраженного лаборанта. Вы ведь в нее не верите, не так ли?
– В данном случае мое доверие или недоверие не имеет значения. «Глоуб» сообщил, что информация в вашей статье намеренно сфальсифицирована. Это сообщение наносит ущерб репутации – вашей и «Кимеры». Этот слух необходимо пресечь, прежде чем он станет неуправляемым. Я не понимаю причину вашего гнева.
– Хорошо, я объясню, – выпалил Херст. – Я ожидал от вас поддержки, а не подозрения. То, что вы приказали провести проверку моей работы, равнозначно признанию моей вины. Кроме того, незначительные статистические неточности могут проскочить в любой статье, написанной по результатам совместного труда. Даже сам Исаак Ньютон, как потом выяснилось, улучшал некоторые результаты. Я хочу, чтобы запрос о проверке был отозван.
– Послушайте, мне очень жаль, что вы так взволнованы. Но несмотря на Исаака Ньютона, теория относительности не действует, когда речь идет об этике исследователя. Уверенность общественности в исследованиях...
– Я не собираюсь здесь лекции выслушивать, – вскипел Херст. – Я вам сказал, нужно, чтобы проверка была прекращена.
– Я вас прекрасно понял. Но факт остается фактом: если результаты исследования не были подогнаны, вам нечего бояться.
– Вы хотите сказать, что не отзовете приказ о проверке?
– Именно это я и хочу сказать, – ответил Виктор. Ему уже надоело умиротворять этого человека.
– Я потрясен тем, что у вас нет никакого чувства научной терпимости. Теперь мне понятно, почему у Рональда такое к вам отношение.
– Относительно научной этики мы с доктором Бикманом стоим на одинаковых позициях, – заметил Виктор. – До свидания, доктор Херст. Разговор окончен.
– У меня есть еще кое-что для вас, Фрэнк. – Херст навалился на стол. – Если вы стремитесь измазать меня грязью, то вы не тот белый рыцарь науки, которым хотите казаться.