– Жаль, видно плоховато, – посетовала Кэндис. – Хватит нам смелости попробовать подобраться поближе?
Два момента ошарашили Кевина. Во-первых, совпадение: первый же живой бонобо, с каким они столкнулись, оказался его двойником. А во-вторых, если он, сам того не желая, все же создал расу пещерных людей, то, стало быть, в каком-то метаморфическом смысле встретился... с самим собой, каким был шесть миллионов лет назад.
– Это уже чересчур, – не сдержавшись, вслух прошептал Кевин.
– Что вы там шепчете? – спросила Мелани.
– В каком-то смысле это ведь я там стою, – ответил Кевин.
– Но-но! Не надо рваться к финишу, пока старт не дали, – осадила его Мелани.
– А точно: он стоит как человек, – заметила Кэндис. – Только ужас какой волосатый, мне такой среди людей ни разу не попадался.
– Очень смешно, – проговорила Мелани, даже не улыбнувшись.
– Мелани, наладьте локатор на осмотр местности, – попросил Кевин. – Бонобо обычно путешествуют вместе. Может быть, их больше вокруг, просто мы их не видим. Могли в кустах попрятаться.
Мелани настроила прибор.
– Глазам не верю, до чего же он неподвижный, – сказала Кэндис.
– Возможно, от страха окаменел, – предположил Кевин. – Я уверен, что он никак не может понять, кто мы такие. Или, если Мелани была права насчет того, что тут у них самок не хватает, он, возможно, остолбенел, увидев вас двоих.
– И это я тоже вовсе не нахожу смешным, – сердито бросила Мелани, не отрывая глаз от клавиатуры локатора.
– Извините, – склонил голову Кевин.
– А что это у него на поясе? – спросила Кэндис.
– Меня это тоже очень интересует, – ответил Кевин. – Понять не могу. Если только не лиана какая-нибудь зацепилась, когда он сквозь чащу пробирался.
– Взгляните-ка сюда, – взволнованно позвала Мелани. Она повернула прибор так, чтобы другим тоже было видно. – Кевин, вы были правы. В перелеске позади вашего двойника полно бонобо.
– А этот что ж, сам по себе вперед вылез? – удивилась Кэндис.
– Может быть, он что-то вроде самца-предводителя, как в сообществе шимпанзе, – предположила Мелани. – Поскольку самок у них очень немного, есть смысл предположить, что бонобо повели себя, больше уподобляясь шимпанзе. Если так, то он, наверное, убеждает всех в своей смелости.
Прошло несколько минут. Бонобо не шевельнулся.
– Ну, прямо танцы на почтительном расстоянии, – сетовала Кэндис. – Пойдемте! Надо выяснить, насколько близко нас подпустят. Что мы теряем? Даже если они бросятся наутек, то, я бы сказала, этот маленький эпизод внушает уверенность, что мы их еще увидим.
– Хорошо, – решился Кевин. – Только, пожалуйста, ни одного резкого движения. Мне не хочется его пугать. Это лишило бы нас всех шансов увидеть других.
– Вы, молодцы, идете первыми, – предупредила Кэндис.
Все трое осторожно, шаг за шагом двигались вперед. Кевин шагал впереди, сразу за ним – Мелани. Кэндис держалась сзади. Пройдя половину расстояния, отделявшего их от бонобо, люди остановились. Теперь они видели животное гораздо лучше. У него выдавались вперед надбровья, и лоб был скошен, как у шимпанзе, зато нижняя часть морды выдавалась вперед значительно меньше, чем даже у обычного бонобо. Нос у обезьяны был плоским, ноздри – расширенными. Уши меньше, чем у шимпанзе и у бонобо, к тому же прижаты к голове.
– Ну-с, коллеги, вы как, думаете о том же, о чем и я? – шепнула Мелани.
Кэндис кивнула:
– Он напоминает мне картинки, какие я видела в третьем классе. На них самые первые пещерные люди изображались.
– Охо-хо, вы руки его видите? – шепнул Кевин.
– Кажется, – тихо выговорила Кэндис. – А что в них не так?
– Да большой палец! – зашипел Кевин. – Он не как у шимпанзе. У этого большой палец отстоит от ладони.
– Вы правы, – шепнула Мелани. – И это значит, что он способен действовать всеми пальцами и в кулак их сжимать.
– Боже правый! Косвенные свидетельства сыплются как из рога изобилия, – шептал Кевин. – Полагаю, если гены развития, отвечающие за анатомические изменения, необходимые для хождения на двух ногах, расположены на коротком отростке хромосомы-шесть, то совершенно возможно, что там же находятся и гены, отвечающие за противолежащий большой палец.
– А на поясе у него лиана, – заметила Кэндис. – Теперь я это четко вижу.
– Давайте попробуем подобраться поближе, – предложила Мелани.
– Не знаю, – засомневался Кевин. – По-моему, мы дразним удачу. Откровенно говоря, меня удивляет то, что он еще не удрал. По-моему, нам лучше сесть прямо здесь.
– Здесь, на поляне, на солнце жарче, – возразила Мелани. – А еще нет девяти часов, так что меняться будет только к худшему. Коль скоро речь идет о том, чтобы засесть и понаблюдать, я за то, чтобы сесть в тени. А еще мне бы хотелось притащить сюда наш короб с едой.
– Согласна, – поддакнула Кэндис.
– Разумеется, вы согласны, – передразнил ее Кевин. – Я бы удивился, если бы было иначе. – Ему порядком поднадоело выслушивать предложения Мелани, только чтобы тут же услышать, как их восторженно поддерживает Кэндис. Однажды это уже навлекло на него беду.
Кэндис обиделась:
– Не очень-то вы любезны.
– Прошу прощения, – сказал Кевин. Он вовсе не хотел ее обижать.
– Ладно, я иду ближе, – объявила Мелани. – Джейн Гудалл подходила вплотную к своим шимпанзе.
– Правда, – кивнул Кевин и тут же заметил: – Только после месяцев и месяцев привыкания.
– И все же я попытаюсь, – стояла на своем Мелани.
Кевин с Кэндис позволили Мелани отойти на десять шагов, потом переглянулись, пожали плечами и двинулись за ней следом.
– Могли бы и не делать этого из-за меня, – прошептала Мелани.
– В общем-то я хочу подойти поближе, чтобы рассмотреть, меняется ли у моего двойника выражение лица, – зашептал Кевин. – А еще я хочу заглянуть ему в глаза.
Не произнося больше ни слова, двигаясь медленно и осмотрительно, они смогли подобраться к бонобо на двадцать футов. И снова остановились.
– Невероятно, – шептала Мелани, не сводя глаз с обезьяны. Единственными признаками того, что бонобо жив, служили редкое моргание, движение глаз, раздувание ноздрей при дыхании.
– Только посмотрите на его грудь, – восхитилась Кэндис, – такое впечатление, что он большую часть жизни провел в спортзале.
– Откуда у него вон тот шрам, как думаете? – спросила Мелани.
Левую сторону лица бонобо пересекал толстый шрам, доходивший почти до самого рта.