С легкой улыбкой Роджер кивнул в знак согласия:
— Какая замечательная идея! Как хорошо, что она пришла мне в голову! — Засмеявшись, он в шутку похлопал Лори по колену. — Тебя послушать — все так просто. Ладно. Думаю, смогу выудить где-нибудь такую информацию. Любопытно, приведет ли это к чему-нибудь? И есть ли на самом деле такой список? Я знаю о существовании другого списка — тех, кто имеет определенные привилегии при приеме на работу в оба эти медучреждения. И у меня, как у заведующего по кадрам, есть к нему прямой доступ.
— Может, это даже и лучший вариант, — заметила Лори. — Я думаю, что если это убийства, то совершать их должен кто-то хорошо разбирающийся в физиологии, фармакологии и, возможно, даже в судмедэкспертизе. В противном случае нам бы уже давно стало известно, как ему все это удается.
— И мы оба знаем, какая категория врачей лучше всех разбирается в упомянутых тобой областях.
— И какая же?
— Анестезиологи.
Лори кивнула. Действительно, анестезиологам было бы проще всего расправляться с пациентами. Правда, несмотря на это, ей, как медику, с трудом верилось, что убийства могли оказаться делом рук врача. Настолько это противоречило самой сути профессии, как, впрочем, и профессии любого человека, работающего в медицине.
— Так как насчет того, чтобы поработать в этом направлении? — спросила Лори. — Я понимаю, что сегодня пятница и люди вряд ли обрадуются какому-то новому заданию, вдруг свалившемуся на них накануне выходных. Но надо что-то делать, и делать быстро, и даже не только ради того, чтобы предотвратить новые случаи. Может оказаться, что наш предполагаемый убийца не дурак и прекрасно понимает, что после определенного количества смертных случаев ему было бы гораздо безопаснее перебраться в какую-нибудь другую больницу. Я исхожу из того, что после шести случаев он уже это сделал, так почему бы ему не повторить свой маневр теперь уже после семи? Если такое случится, то нашим коллегам в какой-то другой больнице, возможно даже, в другом городе, придется опять начинать все с нуля.
— Послушай, а ведь Куинс может оказаться не первым его местом.
— Ты прав, — внутренне содрогнувшись, согласилась Лори. — Мне даже не приходило это в голову.
— Я займусь этим, — заверил Роджер.
— В эти выходные я дежурю на вызовах, — сказала Лори. — Соответственно я могу оказаться в ОГСМЭ. Так что звони мне туда. Я с удовольствием помогу чем смогу.
— Посмотрим. Возможно, мне удастся привлечь к работе кого-нибудь из наших компьютерщиков. — Роджер слегка помассировал переносицу. — Кстати, я тоже могу рассказать тебе кое-что интересное. Я случайно наткнулся на странное совпадение.
— Правда? — Лори с любопытством взглянула на него. — И какое же?
— Не могу утверждать, что это важно, но этот момент присутствует во всех семи случаях, включая Малхозена. Все они стали пациентами «Америкер» совсем недавно — не больше года. Я обнаружил это совершенно случайно, посмотрев на их регистрационные номера.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Лори переваривала новую информацию. Ей вдруг вспомнилась фраза, брошенная Джеком во время конференции, когда он услышал, что в больнице Святого Франциска происходили аналогичные случаи. Он сказал: «Сюжет становится все более захватывающим». Она не могла тогда спросить, что он имел в виду. А сегодня утром он обронил, что новые случаи бросят тень на «Америкер». Теперь, после сообщенного Роджером, ей стало интересно, что подразумевал Джек. Лори знала о лютой ненависти Джека к «Америкер», однако также знала и то, что Джек был здравомыслящим человеком с хорошо развитой интуицией.
— Не знаю, насколько это существенно, — повторил Роджер. — Но это любопытно.
— Это явно имеет какое-то значение, — сказала Лори. — Правда, пока не знаю какое. Все жертвы оказались молоды и здоровы. «Америкер» активно привлекает таких клиентов, и терять их просто невыгодно.
— Знаю. Я понимаю, что в этом не было большого смысла, но я все-таки счел необходимым сказать тебе.
— И правильно сделал, — поддержала Лори. Она встала. — Что ж, мне нужно возвращаться. Мне не дали провести вскрытие Малхозена, чтобы я поскорее закрыла дела Макгиллина и Морган, сделав официальное заключение, что их смерть носила естественный характер.
— Не спеши! — воскликнул Роджер, хватая Лори за руку и чуть ли не силой усаживая на место. — Так быстро тебе не отделаться. Но прежде скажи, кто хочет, чтобы ты написала такое заключение?
— Келвин Вашингтон. Он заявил, что на шефа, Харолда Бингема, давят из мэрии.
Роджер покачал головой. На его лице появилось отвращение.
— Неудивительно, учитывая вчерашние слова моего шефа. Он сказал, что ради моего же блага мне следует знать, что «Америкер» хочет похоронить эту проблему.
— Ничего странного, потому что в противном случае может произойти общественный скандал. Но как все это дошло до мэрии?
— Я в этой организации человек новый, но у меня сложилось впечатление, что «Америкер» делает большую ставку на политические связи, о чем свидетельствует этот городской контракт. Не мне тебе напоминать, что здравоохранение стало большим бизнесом и лоббирование интересов стало в порядке вещей.
Лори кивнула в знак понимания, хотя ничего не поняла.
— Я закрою эти дела с заключением о естественном характере смерти, но в ближайшем будущем надеюсь с твоей помощью изменить его.
— Хватит о делах, — сказал Роджер. — Мне гораздо важнее твое состояние. Я действительно был обеспокоен, и, честно говоря, мне стоило больших трудов, чтобы удержаться и не звонить тебе каждые пятнадцать минут.
— Прости, что я заставила тебя беспокоиться, — улыбнулась Лори. Ей не хотелось говорить сейчас о своих переживаниях. — Но, как я уже вчера тебе говорила, пока держусь. Просто у меня сейчас трудное время.
— Я понимаю. Я пытался представить себе, каково бы мне было, если бы я узнал о наличии у себя такого гена, а потом остался бы один на один с этой новостью. Я бы очень хотел поддержать тебя, если бы только знал как.
— Боюсь, на данном этапе у тебя это вряд ли получится. Слишком много у меня душевных хитросплетений. Однако спасибо тебе за сочувствие. Уже одним этим ты меня поддерживаешь.
— Как насчет сегодняшнего вечера? Мы можем встретиться?
Лори внимательно посмотрела в его светлые глаза. Ей было неловко, что она с ним не до конца откровенна, однако не могла рассказать Роджеру, что беременна и что вечером ужинает с Джеком. Это было не из опасений, что он не сможет ее понять, поскольку Лори считала, что он смог бы. Просто то, что она знала, принадлежало сейчас только ей. И пока об этом не знал Джек, она ни с кем не хотела говорить, даже с таким близким и заботливым по отношению к ней человеком, как Роджер.
— Мы могли бы встретиться за ранним ужином, — настаивал он. — Мы могли бы не говорить о BRCA, если тебе не хочется. А вдруг у меня уже будут какие-нибудь новости о сотрудниках из Куинса или о здешних. Вполне возможно, что мне что-нибудь да удастся раздобыть, несмотря на пятницу.