Его соседи также постепенно приходили в себя. Одни протирали глаза, вертели головами, кто-то ощупывал свое тело, будто заново привыкая к нему. Другие болтали без умолку, шумно делились впечатлениями.
Очкастая девица оказалась египетской жрицей богини Хатор, и странно было видеть, как ее тощенькая, нескладная фигурка в клетчатом платье приобрела вдруг на мгновение царственную осанку, и глаза, почти невидимые за толстыми выпуклыми линзами, сверкнули ярко-изумрудным светом. Мужик в мятом пиджаке оказался крестьянином, жившим где-то в Северной Англии в середине шестнадцатого века (точнее он вспомнить не мог, знал только, что страной в то время правил добрый король Генрих VIII). Он казался разочарованным. Наверное, воображал, что в прошлой жизни был каким-нибудь Цезарем или Наполеоном, — а тут такой облом! Парень в драных джинсах по имени Саша не мог забыть свое путешествие по узкому извилистому тоннелю.
— Я тут недавно «Побег из Шоушенка» посмотрел, там чувак из тюрьмы через канализацию линяет. Так тут покруче будет! — говорил он.
Василий только отмалчивался. Рассказывать о пережитом не хотелось никому, особенно этим людям. Он ревниво хранил воспоминания, словно бесценное сокровище, и ни с кем не хотел делиться им. Так и ушел, не сказав никому ни слова.
В тот вечер он долго бродил по улицам, пытаясь как-то разобраться в новых ощущениях. Чувства бурлили, искали выхода, но пока он и сам не мог бы выразить, что испытывает.
Твердо он знал только одно: теперь он не сможет жить так, как раньше.
Трагическую историю своего появления на свет он знал наизусть, мать никогда не упускала случая рассказать ее еще раз. Но только теперь, пережив драму рождения, Василий понял причину своей обиды на женщину, что произвела его на свет. Раньше он не знал, почему она так чужда ему, почему ее прикосновения заставляют сжиматься все тело и от одного только звука ее голоса к горлу подступает тошнота, но теперь непонятная, глухая неприязнь превратилась в открытое негодование.
Столько лет он чувствовал себя отверженным, отторгнутым, выброшенным раньше времени из теплого чрева — единственного, пожалуй, места на свете, где человеку суждено испытать благодатный покой! И ради чего? Почему она так поступила с ним? Подумав об этом, Василий задыхался и сжимал кулаки в бессильной ярости. Глупая сука! Ну зачем ее понесло в тот день на работу? Чтобы показать Московский Кремль десятку черномазых, которые вчера с пальмы слезли? Выслужиться перед начальством? Премию получить? Купить себе новую шмотку?
Но даже это теперь было не так уж важно. Гораздо больше волновало его совсем другое… Теперь он понял главное — жизнь бесконечна! Много лет назад он уже жил на земле и теперь не просто так снова пришел в этот мир. У него есть цель, более того — настоящая Миссия! Совсем как у Ван Хельсинга, истребителя вампиров, или того персонажа модного писателя Демьяненко, который умел распознавать всякую нечисть, вроде оборотней и ведьм, боролся с ними в одиночку по мере своих сил, а потом тоже стал Инквизитором.
Всю следующую неделю он думал об этом. Он чувствовал, что сделал только первый шаг на пути к осознанию самого себя, к поиску своего предназначения. Теперь, когда новое знание обрушилось на него, подобно снежной лавине, требовалось время, чтобы как-то освоиться с ним и понять, что делать дальше.
Каждый раз, выходя на улицу, Вася видел, что вокруг просто кишат ведьмы! Отец Иоганн умел распознавать их безошибочно, и теперь его опыт и умения достались ему как бесценное наследство. Эти лживые глаза, змеиные изгибы тела, похотливые губы, распущенные волосы — все выдает прислужниц Сатаны! Одни не догадываются об этом, другие — открыто заявляют о своей причастности к темной стороне творения, даже дают объявления в газетах о магических услугах, выступают по телевизору, пишут книги… Теперь эти твари чувствуют себя в полной безопасности, им нечего бояться — церковь давно стала не та, что прежде, и даже сам папа римский пошел на поводу у тупой толпы, прилюдно покаявшись за само существование священной инквизиции. А уж про Россию и говорить нечего… Здесь «ведьмовские» процессы и вовсе были редкостью, так что, как ни крути, страна всегда отставала от просвещенного Запада.
Василий задыхался от бессильного гнева. Он просто не знал, как жить дальше! Неужели придется получить диплом, устроиться на работу и день за днем составлять какие-нибудь договора, консультировать бестолковых граждан или ходить в суд, защищая воришек и хулиганов? Если даже пойти служить в органы, все равно придется заниматься все той же банальной уголовщиной. При одной мысли об этом на душе становилось кисло и противно. Как можно тратить свою жизнь на такую ерунду, если совсем рядом творится другое, гораздо более опасное зло?
Ну уж нет, это стало бы предательством по отношению к себе самому — и не только. Он чувствовал, что отец Иоганн стоит у него за плечами, смотрит с надеждой, направляет и ободряет на нелегком пути, — и не мог так подвести его.
В конце концов Василий решился. Он будет вершить собственный суд над ведьмами! Ради этого он сделает все, что в его силах, и если его стараниями мир хоть немного очистится, то можно сказать, что жизнь он прожил не зря.
Оставался еще один вопрос — как это сделать, если под ногами постоянно путаются две старые глупые женщины? Своими куриными мозгами они никогда не смогут понять его предназначения! Конечно, рано или поздно им придется отправиться в мир иной, и тогда он будет свободен, но это может произойти еще не скоро, а ждать не было сил.
Василий думал долго, напряженно, прикидывал так и этак, и, наконец, у него созрел план…
Жарким августовским днем он приехал на дачу с большим пакетом всякой всячины и положил на стол новенький диплом об окончании вуза. Мама с бабушкой радостно ахали, всплескивая руками, даже прослезились, а он только молчал и улыбался.
Событие решили отметить. На столе появились пирожные, фрукты, шоколадные конфеты и бутылочка приторно-сладкого кагора, к которому в последнее время пристрастилась Софья Аркадьевна.
— Рюмочку, только рюмочку! — любила повторять она. — Для здоровья очень полезно. Замечательно расширяет сосуды.
Часов в десять вечера, когда обе женщины уже собирались ложиться спать, Вася ушел. Как раз в тот день подросшие отпрыски бывшей советской элиты шумной компанией отмечали день рождения Владика Горчевского — сына прославленного в советские годы режиссера, поставившего не один фильм про героических революционеров, стахановцев и солдат Великой Отечественной, а потому обласканного властью, маститого и благополучного. В постперестроечные годы положение его несколько пошатнулось, стахановцы как-то вышли из моды, но и тут Вениамин Андреевич сумел проявить недюжинную гибкость, поставив несколько фильмов о буднях бандитской братвы. Кино получилось весьма достоверное, и в интервью режиссер часто говорил, что внимательно изучал материал, что у каждого героя есть реальный прототип… Злые языки, конечно, болтали, что эти самые «прототипы» и спонсировали фильмы о самих себе, но мало ли что можно сказать! Успешный человек всегда вызывает зависть.