— Шейх… расскажите мне о Шейхе, — не вытерпев, прервал Мартина Хаттаб, записывавший диалог слово в слово.
Мартин рассказал.
— Ещё раз. Повторите, пожалуйста.
— Он сказал мне: «Придёт день, когда Афганистан больше не будет нуждаться в тебе, но Аллах всемилостивый будет всегда нуждаться в таких воинах, как ты».
— И что потом?
— Потом он сменил повязку у меня на ноге.
— Сам Шейх?
— Нет, врач. С ним там был врач. Египтянин.
Доктор Хаттаб откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Конечно. Врач. Айман Аль-Завахири, правая рука Усамы бен Ладена. Человек, склонивший «Исламский джихад» к сотрудничеству с Шейхом. Человек, помогавший создавать «Аль-Каиду».
Он собрал бумаги.
— Мне придётся снова уехать. Вернусь через неделю, может быть, позже. Вам придётся остаться здесь. Боюсь, на цепи. Вы слишком много видели, слишком много знаете. Если вы истинно верующий, если вы Афганец, мы с радостью примем вас. Если же нет…
Кувейтец ушёл, а Мартин вернулся в камеру. На сей раз Хаттаб не полетел сразу же в Лондон. Он отправился в отель «Хилтон», где сел за стол и долго-долго писал. Закончив письмо, сделал несколько звонков по недавно купленному сотовому телефону, после чего бросил его в бухту. Разговор никто не прослушивал, но даже если бы и прослушивал, толку было бы немного. Слова мало что значили. Тем не менее доктор Хаттаб никогда не забывал об осторожности, а потому и был до сих пор на свободе.
Помимо прочего, кувейтец договорился о встрече с Фейсалом бен Селимом, хозяином «Раши», стоявшей в этот момент на якоре в Дубае. Во второй половине дня он отправился туда на дешёвой арендованной машине. Разговор с пожилым капитаном закончился тем, что последний взял письмо и спрятал под одежду. Свидетелем этой сцены стал круживший на высоте 20 000 футов «Хищник».
Потеряв слишком много оперативников, исламские террористы уяснили наконец простую истину: звонки по телефону, будь то сотовому или обычному, слишком опасны, поскольку возможности Запада по перехвату, прослушиванию и расшифровке базируются на более передовых технологиях. Вторая их слабость — перевод крупных денежных сумм по каналам обычной банковской системы.
Для предотвращения опасности в этой сфере исламисты перешли на использование так называемой системы хунди, существующей с некоторыми вариациями со времён первого халифата. Система хунди основана на концепции полного доверия, безжалостно критикуемой всеми без исключения юристами. Тем не менее на Востоке она работает, потому что любой посредник, обманувший клиента, будет незамедлительно — и в лучшем случае — исключён из бизнеса.
Система достаточно проста. Плательщик передаёт наличные посреднику-хунди в пункте А и просит, чтобы эти деньги, за вычетом доли посредника, получил его друг в пункте Б.
У посредника-хунди в пункте Б есть доверенный партнёр, чаще всего родственник. Он связывается с партнёром и передаёт инструкции: вручить такую-то сумму наличными другу плательщика.
Учитывая, что в мире есть десятки миллионов мусульман, пересылающих деньги семьям на родину, что они не пользуются ни компьютерами, ни даже должным образом составленными расписками, что переводы осуществляются наличными и что, наконец, как плательщики, так и получатели нередко прикрываются псевдонимами, проследить за движением этих денежных потоков практически невозможно.
Что касается связи, то террористы нашли решение в использовании трехзначных кодов, в которых прячутся тайные послания и которые можно отправить электронной почтой в любой конец света. Понять послание может только получатель, у которого есть соответствующий дешифровальный список, включающий в себя до трехсот числовых групп. Такой метод хорош для коротких распоряжений, инструкций или предупреждений. Более длинные тексты путешествуют порой на большие расстояния.
Это только Запад всегда спешит и торопится. Востоку терпения хватает. Если сообщение придёт через месяц, значит, пусть так и будет.
«Раша» снялась с якоря в ту же ночь и взяла курс на Гвадар. Там её уже ждал извещённый по электронной почте и примчавшийся из Карачи на мотоцикле посыльный. Забрав письмо, он отправился на север — через весь Пакистан в небольшой, но известный фанатичностью своих жителей городок Мирамшах.
Там в условленной чайхане курьер встретился с человеком, чья верность не вызывала сомнений настолько, что ему позволялось появляться в самых скрытных, самых неприступных местах южного Вазиристана. Запечатанный пакет снова перешёл из рук в руки. Ответ шёл таким же путём. На все ушло десять дней.
Что касается доктора Хаттаба, то он не стал ждать ответа в Эмиратах, а улетел сначала в Каир, а потом ещё дальше на запад, в Марокко. Там кувейтец провёл интервью с несколькими кандидатами и отобрал четырех человек, которым предстояло стать членами второй команды. Поскольку наблюдение за ним никто не вёл, путешествие прошло незамеченным.
Мистер Вей Вин Ли красотой не отличался. Невысокого роста, приземистый, пузатенький, с головой, напоминающей футбольный мяч на непропорционально широких плечах, и с испещрённым оспинками плоским лицом, он тем не менее отлично знал своё дело.
К месту работы у затерянного в джунглях залива на полуострове Замбоанга он прибыл со своей командой за два дня до появления там «Звезды Явы». Их путешествие из Китая, где мистер Вей Вин Ли и его люди считались заметными фигурами преступного мира Гуандуна, не было осложнено процедурами паспортно-визового контроля. Они просто поднялись на борт судна, капитан которого получил щедрое вознаграждение за пренебрежение законом, и без приключений добрались до острова Джоло, где их дожидались два скоростных катера.
Мистер Вей поприветствовал заказчика, мистера Лампонга, давшего ему наилучшие рекомендации, осмотрел приготовленные для десятка его рабочих жилые помещения, взял аванс в размере пятидесяти процентов от оговорённой суммы и попросил показать мастерские. Осмотр затянулся, но в конце концов китаец, пересчитав ёмкости с кислородом и ацетиленом, удовлетворённо кивнул. Потом он внимательно изучил сделанные в Ливерпуле фотографии. Когда «Звезда Явы» пришвартовалась у деревянного причала, мистер Вей уже знал, что и как нужно сделать, и приступил к работе незамедлительно.
Его специальностью была переделка судов. Из всех кораблей, бороздящих тёплые воды морей Юго-Восточной Азии, более пятидесяти ходили под вымышленными именами, с подложными бумагами и изменённой благодаря стараниям Вея Вин Ли внешностью. Оценив объём работ, он сказал, что дело займёт две недели. Ему дали три, но ни часом больше. За это время «Звезда Явы» должна была превратиться в «Графиню Ричмондскую». Впрочем, деталей мистер Вей не знал.
На предложенных фотографиях имя корабля было заретушировано с помощью аэрографа. Впрочем, ни имена, ни бумаги китайца никогда не интересовали. Его занимали формы.
Какие-то части «Звезды Явы» придётся срезать. Какие-то изменить. Что-то нарастить. Но самое главное — ему нужно смастерить и разместить тремя парами на палубе, от мостика до форпика, шесть длинных стальных морских контейнеров.