Еще до восхода солнца поднялся на гребень. Вышел из леса в двухстах ярдах от намеченного места, поэтому пригнувшись, двинулся вбок, пока не попал, куда хотел.
Фотография его не подвела. Она зафиксировала маленькую ложбинку, заросшую густой зеленью. В камуфляжной рубашке, такой же шапке, с зачерненным лицом и зеленым биноклем, застывший под листьями, он, конечно же, превращался в невидимку для любого, кто мог наблюдать за гребнем холма из гасиенды.
А чтобы размять затекшее тело, требовалось лишь чуточку отползти назад. Оказавшись за гребнем, он мог спокойно вставать на ноги. Он оборудовал маленький лагерь, которому предстояло стать его домом на четыре дня, зачернил лицо и заполз на гребень. Солнце окрасило в розовый свет джунгли Французской Гвианы, и первые лучи уже упали на лежащий под ним полуостров. С высоты Эль-Пунто практически ничем не отличался от трехмерной модели, которую Кел соорудил в гостиной своей квартиры в Бруклине, – акулий зуб, окруженный сверкающим под солнцем морем. Снизу донесся звон: кто-то колотил металлическим стержнем по рельсу. Наемным работникам объявлялся подъем.
Приятель из судебно-патологоанатомической лаборатории в Бетесде, к которому обратился Пол Деверо, отзвонился только 4 сентября.
– Что ты задумал, Пол?
– Просвети меня. Что я задумал?
– Судя по всему, ты занялся грабежом могил.
– Расскажи мне все, Гэри. Почему ты так решил?
– Это бедренная кость, все так. Человеческая правая бедренная кость. С чистым переломом. Ни осколков, ни трещин.
– Результат падения?
– Нет, если к падению не имели отношения острая кромка и молоток.
– Ты подтверждаешь мои худшие опасения, Гэри. Продолжай.
– Кость взята из анатомического скелета. Они продаются в магазинах, используются студентами еще со Средних веков. Скелет пятидесятилетнего мужчины. Кость сломана недавно, резким ударом чем-то тяжелым. Причем положили ее на ребро, скажем, скамьи. Я тебя порадовал?
– Нет, огорчил. Но я у тебя в долгу.
Как всегда, Деверо записал этот разговор. Когда Кевин Макбрайд прослушал запись, у него отпала челюсть.
– Господи!
– Да уж, Кевин, больше тебе ссылаться не на кого. Ты прокололся. Это ловкий трюк. Он не умер. Срежиссировал весь эпизод, обманул Морено, а Морено убедил тебя. Это означает, что он вернется, возможно, уже вернулся. Кевин, ситуация чрезвычайная. Я хочу, чтобы самолет Управления взлетел через час, и я хочу, чтобы ты улетел этим самолетом. Я лично проинструктирую полковника Морено, пока ты будешь в воздухе. К тому времени, когда ты попадешь в Сан-Мартин, полковник уже проверит, вернулся этот чертов Мститель или только собирается. А теперь иди.
5 сентября Кевин Макбрайд вновь стоял перед полковником Морено. От прежней веселости шефа секретной полиции не осталось и следа. Его раздувшееся жабье лицо источало злость.
– Этот парень очень умен, mi amigo. [56] Можете мне этого не говорить. Ладно, он обвел меня вокруг пальца. Но больше этого не повторится. Смотрите.
Шеф секретной полиции нашел всех европейцев, въехавших на территорию Республики Сан-Мартин после того дня, когда профессору Мидверсу Ватсону удалось прорваться через пограничный пост.
У троих рыбаков из Сен-Лорен-дю-Марони сломался двигатель, их отбуксировали в гавань Сан-Мартин-Сити и посадили под замок. Четверо европейцев прибыли из Суринама. Группа инженеров-французов с космодрома Куру переправилась через Марони в поисках дешевых проституток, а получила бесплатные жилье и кормежку в тюрьме.
Из четверых европейцев, попавших в Республику Сан-Мартин из Суринама, один был испанцем, двое – голландцами. Паспорта полковник Морено забрал у всех. И теперь выложил их на стол перед Кевином Макбрайдом.
Восемь французских, два голландских, один испанский. Одного паспорта не хватало.
– Кто еще приехал из Суринама?
– Англичанин, мы не можем его найти.
– Подробнее.
Полковник взглянул на списки тех, кто получил визу в посольстве Сан-Мартина в Парбо и кто въехал в страну через пограничный пост на реке Коммини.
– Нэш. Сеньор Генри Нэш. Паспорт в порядке, виза в порядке. Никакого багажа, кроме сумки с летней одеждой. Маленькая легковушка, взятая напрокат. В джунглях не проедет и метра. На ней он мог ездить только по шоссе или в столице. Прибыл четвертого, два дня тому назад.
– Отель?
– В посольстве в Парбо он сказал, что собирается остановиться в «Камино реал». Забронировал номер, из отеля «Краснопольски» в Парбо пришел соответствующий факс, но не зарегистрировался.
– Подозрительно.
– И автомобиль тоже исчез. Я и представить себе не мог, что в Сан-Мартине не найдут автомобиль с иностранными номерами. Но пока не нашли. И при этом ехать он мог только по шоссе. Вот я и решил, что автомобиль стоит в каком-нибудь сарае или гараже. Значит, у него есть сообщник: друг, коллега, подчиненный. Сейчас мы прочесываем всю страну.
Макбрайд посмотрел на стопку иностранных паспортов.
– Только посольства этих стран смогут определить, настоящие это паспорта или нет. Посольства в Суринаме. Кому-то из ваших людей придется туда съездить.
Полковник Морено мрачно кивнул. Он гордился тем, что держит страну под абсолютным контролем. И тут такой конфуз.
– Вы сообщили об этом нашему сербскому гостю?
– Нет, – покачал головой Макбрайд. – А вы?
– Нет.
У обоих мужчин имелись на то веские причины. Диктатору, президенту Муносу, пребывание Зилича на территории Сан-Мартина приносило огромные деньги. И Морено не хотел, чтобы именно от него серб узнал, что находиться в Сан-Мартине небезопасно, и перебрался бы куда-то еще, лишив Муноса источника дохода.
Макбрайд ничего не говорил сербу, потому что не получал такого приказа. Он этого не знал, но Деверо боялся, что Зоран Зилич запаникует и откажется лететь в Пешавар на встречу с лидерами «Аль-Каиды». Но оба понимали, что особых вариантов у них нет: либо они ловят Мстителя, либо рассказывают Зиличу о том, что на него охотятся.
– Пожалуйста, держите меня в курсе, полковник. – Макбрайд повернулся, чтобы уйти. – Я буду в «Камино реал». Как я понимаю, у них есть свободный номер.
– Вот что ставит меня в тупик. – Голос Морено остановил Макбрайда у самой двери.
Он обернулся.
– Да?
– Этот человек, Медверс Ватсон. Он пытался въехать в нашу страну без визы.
– И что?
– Без визы его бы к нам не пустили. Он не мог этого не знать. Однако не обратился в посольство.
– Вы правы, – кивнул Макбрайд. – Странно.