Иракские ВВС прекратили свое существование как реальная военная сила. Истребители-перехватчики Саддама и раньше редко осмеливались вступать в единоборство с «иглами», «хористами», «томкэтами», «фэлконами» и «ягуарами» союзников, а к середине февраля и вовсе прекратили такие попытки. Лучшие истребители и истребители-бомбардировщики были отосланы в Иран и там немедленно арестованы. Другие боевые самолеты Ирака были навечно погребены в своих укрепленных ангарах или уничтожены на взлетных полосах и открытых стоянках.
Военное командование союзников никак не могло взять в толк, почему Саддам решил отослать лучшие самолеты своему заклятому врагу. А причина была проста: Саддам твердо верил, что рано или поздно все государства Среднего Востока будут вынуждены опуститься перед ним на колени. Вот тогда он и вернет свой воздушный флот.
К середине февраля во всем Ираке не осталось практически ни одного моста, ни одной действующей электростанции. Теперь союзники стали все больше концентрировать свои воздушные удары на позициях иракской армии в южном Кувейте, а потом и в приграничных районах Ирака.
«Баффы» методично уничтожали артиллерию, танки, ракетные установки и пехоту Ирака на участке от саудовско-иракской границы до шоссе Багдад–Басра. Американские «тандерболты» А-10, за изящество в полете прозванные «летающими бородавочниками», были заняты тем, что умели делать лучше всех, – охотой за танками. «Иглам» и «торнадо» тоже было поручено «щелкать» иракские танки.
Однако генералы союзников не знали, что в иракских пустынях и в горах глубоко под землей скрыто еще около сорока важных предприятий, так или иначе связанных с производством оружия массового поражения, и что нетронутыми остались базы иракских ВВС, сооруженные компанией «Сикско».
Уничтожение подземного предприятия в Эль-Кубаи заметно подняло настроение четырех генералов, а также находившихся в Эр-Рияде сотрудников ЦРУ и Интеллидженс сервис, то есть всех, кто был осведомлен о том, что находилось на том предприятии.
Это настроение отразилось и в коротком сообщении, которое принял ночью Майк Мартин. Оно начиналось с информации об успешно проведенной «торнадо» операции, хотя радость победы омрачала потеря одного из экипажей. Далее Мартину выражали благодарность за то, что он решил остаться в Багдаде, несмотря на то, что ему было разрешено перебираться в Саудовскую Аравию, и за успешное выполнение всего задания. В заключение говорилось, что миссия Мартина практически завершена. Иерихону нужно будет передать последнее письмо, в котором следует от имени союзников поблагодарить его, сообщить, что все деньги уже переведены на его счет и что связь с ним будет возобновлена по окончании войны. После этого Мартину настоятельно рекомендовалось перебираться в Саудовскую Аравию – пока не поздно!
Мартин разобрал радиостанцию, спрятал ее в нише под полом, лег на койку и задумался. Интересно, размышлял он, значит, армия союзников не собирается входить в Багдад. А как же Саддам? Разве его свержение не было одной из целей войны? Очевидно, произошли какие-то важные перемены.
Если бы Майк Мартин знал о том, что происходило как раз в эти минуты в штаб-квартире Мухабарата, меньше чем в полумиле от его хижины, он не смог бы так быстро заснуть.
Известны четыре уровня технического мастерства: удовлетворительный, очень хороший, блестящий и «естественный». Последний означает уже не просто мастерство, а единство технических знаний и врожденной интуиции, некий инстинкт, шестое чувство, такое единение человека и машин, о котором невозможно рассказать в учебниках.
Что касается радиосвязи, то майор Мохсен Зайид, безусловно, достиг уровня естественного мастерства. Очень молодой, всегда в больших очках, делавших его похожим на студента-зубрилу, майор Завид жил радиосвязью. Его квартира была завалена новейшими западными журналами, а если он обнаруживал в них сведения о новом устройстве, которое могло бы повысить эффективность работы его отдела радиоперехвата, он немедленно требовал достать такое устройство. Хассан Рахмани высоко ценил Зайида и старался удовлетворить все его просьбы.
Вскоре после полуночи Рахмани и Зайид встретились в кабинете бригадира.
– Есть успехи? – спросил Рахмани.
– Думаю, есть, – ответил Зайид. – Он здесь, в этом я нисколько не сомневаюсь. К сожалению, он пользуется пакетными сигналами, которые почти невозможно перехватить. Слишком они непродолжительны. Почти, но не совсем. При умении и достаточном терпении удается засечь и такой сигнал, хотя он длится всего несколько секунд.
– Что же вы выяснили? – спросил Рахмани.
– Видите ли, я обнаружил, что эти сигналы передаются в довольно узкой полосе диапазона сверхвысоких частот. Это уже что-то. Несколько дней назад мне повезло. На всякий случай мы прослушивали одну узкую полосу частот, и в это время он вышел на связь. Послушайте.
Зайид положил на стол магнитофон и нажал кнопку «воспроизведение». Кабинет наполнился какофонией невероятнейших звуков. Рахмани был озадачен.
– Это и есть та передача?
– Она зашифрована, разумеется.
– Разумеется, – согласился Рахмани. – Вы можете ее дешифровать?
– Почти наверняка нет. Шифрование выполнено с помощью одного кремниевого чипа с очень сложной микросхемой.
– Значит, мы не поймем, что он передавал?
Рахмани немного растерялся. Беда была в том, что Зайид жил в своем особом мире и обычно говорил на своем языке. Сейчас он прилагал немалые усилия, чтобы начальник понял его, но эти усилия не всегда приводили к успеху.
– Это не шифр в обычном смысле слова. Превратить эту какофонию в осмысленную речь можно только с помощью совершенно идентичного кремниевого чипа. Число перестановок элементов микросхемы равно нескольким сотням миллионов. Значит, вероятность случайно найти подходящий чип не больше одной стомиллионной.
– Так в чем же ваш успех?
– Успех в том, что… я определил радиопеленг.
В возбуждении Хассан Рахмани подался вперед.
– Радиопеленг?
– Мой помощник определил. И знаете, что самое интересное? Это сообщение было передано ночью, за тридцать часов до воздушного налета на Эль-Кубаи. Мне кажется, там были координаты Эль-Кубаи. И еще одно.
– Продолжайте.
– Он здесь.
– В Багдаде?
Майор Зайид улыбнулся и покачал головой. Самую приятную новость он приберег напоследок. Ему хотелось преподнести начальнику сюрприз и получить заслуженную благодарность.
– Не только в Багдаде, а в Мансуре. Я могу указать квадрат примерно два на два километра…
В голове Рахмани вихрем пронеслись тысячи мыслей. Успех был близок, поразительно близок. Зазвонил телефон. Рахмани несколько секунд молча слушал, потом положил трубку и встал.
– Меня вызывают. Последний вопрос. Сколько еще радиоперехватов вам потребуется, чтобы точно определить, где находится передатчик? С точностью до квартала или даже здания?