— Мне только что позвонил комиссар Бувье, — начал он, — И велел явиться к вам.
— Совершенно верно. До последующего распоряжения с меня сняли всю текучку к поручили провести весьма необычное расследование. Вы назначены моим помощником.
Он не стал говорить Карону, что теперь молодой инспектор будет его правой рукой. Зазвонил телефон, Лебель снял трубку, послушал, положил ее на рычаг.
— Это Бувье. Мне разрешено рассказать вам обо всем. Для начала прочтите вот это.
Пока Карон, сидя перед Лебелем, читал донесение Роллана, тот собрал все оставшиеся на столе папки и отдельные листы бумаги и уложил их на полки. Его кабинет ничем не напоминал мозговой центр крупнейшей в истории Франции охоты на человека, но кабинеты полицейских еще никого не впечатляли.
Комната двенадцать на четырнадцать футов, два окна в южной стене, выходящие на Латинский квартал у бульвара Сен-Мишель. В одно из них, открытое, вплывали звуки парижской ночи и теплый воздух. Два стола, Лебеля, который сидел спиной к окнам, и секретаря, у восточной стены. Дверь напротив окон.
Помимо двух столов и стульев за ними, еще один стул с высокой спинкой, кресло у двери, шесть серых картотечных шкафов, стоящих впритык друг к другу у западной стены, на них — своды законов и книги по юриспруденции. Полки для книг между окнами, забитые альманахами и журналами.
О доме напоминали фотографии на столе Лебеля: полной, решительного вида женщины, мадам Амелии Лебель, двух детей, девчушки в очках в железной оправе и мальчика с такими же добрыми глазами, как у отца.
Карон закрыл папку и посмотрел на Лебеля:
— Дерьмо.
— Скорее, большая куча дерьма, — ответил Лебель, который редко позволял себе подобные выражения.
Большинство старших комиссаров получали прозвища у своих сотрудников вроде Патрона или Старика. Клод Лебель, возможно потому, что никогда не пил больше одной рюмки ликера, не курил, не ругался и более всего напоминал молодым детективам их школьных учителей, удостоился у них звания Профессор. Если б не его успехи в раскрытии преступлений, он мог стать всеобщим посмешищем.
— Тем не менее, — продолжил Лебель, — дозвольте мне ввести вас в курс дела. Другого случая может и не представиться.
Тридцать минут он рассказывал Карону о событиях прошедшего дня, от визита Роже Фрея к президенту до заседания в министерстве, своем срочном вызове туда по рекомендации Бувье и принятом решении, согласно которому этот кабинет становился штаб-квартирой охоты на Шакала. Карон слушал, не прерывая комиссара.
— Мой бог, — покачал он головой, когда Лебель закончил, — они загнали вас в угол. — В его взгляде смешались сочувствие и тревога. — Мой комиссар, они поручили вам это дело, потому что за него не брался никто другой. Вы знаете, что они с вами сделают, если вы не поймаете этого человека?
Лебель кивнул:
— Да, Люсьен, знаю. Но что я могу? Мне поручили эту работу. Остается только выполнять приказ.
— Но с чего мы начнем?
— Мы начнем с осознания того, что никогда еще двое полицейских во Франции не получали таких полномочий. Воспользуемся этим. Для начала садитесь за тот стол. Возьмите блокнот и запишите следующее. Моего секретаря перевести в другое место или отправить в оплачиваемый отпуск. Никто не должен знать, чем мы занимаемся. Вы становитесь моим помощником и секретарем одновременно. Возьмите на складе раскладушку, простыни, подушки, умывальные и бритвенные принадлежности. Пусть пришлют и установят кофеварку, из столовой принесите сахар и молоко. Нам придется пить много кофе. Пойдите на коммутатор и скажите им, что десять номеров и один телефонист должны постоянно находиться в нашем распоряжении. Если возникнут возражения, сошлитесь на Бувье. Если от меня поступят другие просьбы, касающиеся технического оснащения, идите к начальнику соответствующего отдела и называйте мою фамилию. К счастью, все указания из этого кабинета будут выполняться в первую очередь. Подготовьте за моей подписью служебную записку всем начальникам управлений, присутствовавшим на совещании у министра. Отметьте в ней, что вы — мой единственный помощник и имеете право получить у них то, о чем я попросил бы сам, если б не был занят. Записали?
Карон поставил точку после последней фразы и поднял голову:
— Да, шеф, все это я успею сделать еще сегодня. С чего мне начинать?
— С коммутатора. Мне нужен хороший телефонист, лучший из тех, кто у них есть. Позвоните начальнику административного отдела домой, вновь сошлитесь на Бувье.
— Хорошо. Что они должны сделать для нас в первую очередь?
— Я хочу, чтобы они связали вас с руководителями Отделов убийств полицейских управлений семи стран. Практически всех я знаю лично по совещаниям в Интерполе. Если я не знаком с начальником, то наверняка встречался с заместителем. Так что свяжитесь с одним их них. Теперь страны: США, вам нужен начальник Офис оф Дэместик Интеллидженс (ОДИ) в Вашингтоне; Британия, заместитель комиссара по вопросам преступности, Скотленд-ярд; Бельгия, Голландия, Италия, Западная Германия, Южная Африка. Разыщите их дома или на работе. Когда вы их найдете, договоритесь с каждым о телефонном разговоре из пункта связи Интерпола. Я хочу поговорить со всеми между семью и десятью часами утра. Интервал между разговорами — двадцать минут. Говорить мы должны тет-а-тет, нас никто не должен подслушивать, придется воспользоваться УВЧ-диапазоном. Объясните им: все, что я собираюсь сказать, предназначено лишь для их ушей и очень важно не только для Франции, но и для других стран. К шести утра список должен быть у меня. Укажите последовательность и точное время каждого разговора.
Карон, слегка ошалевший, вновь поднял голову. Он исписал уже несколько страниц.
— Хорошо, шеф, я все понял. Пожалуй, пора приниматься за работу, — и он потянулся к телефону.
Клод Лебель вышел из кабинета и направился к лестнице.
В этот самый момент часы на Нотр-Дам пробили полночь. Франция вступила в утро 12 августа.
Полковник Рауль Сен-Клер де Вийобон приехал домой перед самой полуночью. До этого он потратил три часа, готовя отчет о вечернем заседании в министерстве внутренних дел, чтобы генеральный секретарь Елисейского дворца мог прочитать его уже утром.
Отчет он писал с особой тщательностью, разорвал два первых варианта и остановился лишь на третьем, который сам и перепечатал. Трата времени на столь неквалифицированный труд раздражала его, да и печатать он не умел, но машинистка не должна знать, о чем шла речь на совещании. Этот аспект, естественно, нашел отражение в отчете. Кроме того, он надеялся, что генеральный секретарь, найдя отчет у себя на столе в столь ранний час, обязательно отметит его оперативность. А уж при удаче отчет тем же утром мог оказаться и у президента, что также не пошло бы ему во вред.
Пристальное внимание он уделил подбору ключевых фраз. Ему хотелось создать впечатление, что автор отчета с определенным скепсисом относится к решению передать столь важное расследование, от которого зависела безопасность главы государства, в руки какого-то комиссара полиции, привыкшего иметь дело с мелкими преступниками, невеликого ума и таланта.