— Извините, профессор Ли, позвольте узнать, какое у вас впечатление о Не Сяоцин.
— Она очень умна, в учебе и исследованиях понимает с полуслова, выдвигает идеи, требующие воображения. Особенно хорошо она успевала в палеонтологии микроорганизмов.
Профессор Ли тщательно взвешивал каждое свое слово.
Е Сяо прервал его, будто что-то вспомнив:
— Древних микроорганизмов? Профессор Ли, не можете ли вы рассказать более конкретно?
— Исследование форм древней микрофлоры и процесса эволюции, а также воздействие древней микрофлоры на историю человеческого общества.
— Профессор Ли, вирусы тоже принадлежат к микрофлоре?
— Правильно, несколько месяцев назад Не Сяоцин написала статью о древних инфекционных болезнях. К своему анализу она подходила с точки зрения микробиологии, например, к анамнезу черной смерти в средневековой Европе, а также к возникновению и специфике распространения в то же время крысиной бубонной чумы и так далее.
— Почему понадобилось рекомендовать Не Сяоцин в Институт археологии? — продолжал свои вопросы Е Сяо.
— Не Сяоцин сама попросилась на практику в Институт археологии, не знаю почему. Но у меня недурные отношения с директором Вэнь Хаогу, я слышал разговоры, что они привезли древний иссохший труп из экспедиции. Это как раз годится для статьи Не Сяоцин в качестве примера. Поэтому я согласился и рекомендовал ее Вэнь Хаогу.
— Значит, в этой области она специалист. Профессор Ли, а что вы скажете о ее человеческих качествах?
— Характер у нее, в общем, хороший, не замечена ни в каком предосудительном поведении, только не очень разговорчива, по натуре она интроверт. Ну а еще она очень любит стихи.
Е Сяо покивал головой в знак согласия.
— Хорошо, профессор Ли, спасибо вам за сотрудничество. Я уйду первым. В следующий раз — при необходимости — мы сможем обратиться к вам за сотрудничеством? Я имею в виду научные вопросы.
— Научные вопросы?
— Да, я подозреваю, что серия смертей в Институте археологии связана с Не Сяоцин и ее научной тематикой.
— Если это так, все может стать необычайно опасным, — встревоженно произнес профессор Ли.
Е Сяо отвечал со всей серьезностью:
— Именно это меня и тревожит. Профессор Ли, вы специалист. В любое время я могу обратиться к вам. Извините за беспокойство, до свидания.
Е Сяо быстрыми шагами ушел.
В саду психиатрической клиники было спокойно и тихо, как всегда.
Мать Бай Би сидела в тишине и одиночестве перед клумбой.
Она услышала шаги за спиной и первым делом подумала, что это Бай Би, но, прислушавшись, спросила:
— Вы не Бай Би. Кто вы?
Женщина обошла кругом — и появилась Лань Юэ.
Мать Бай Би внимательно рассматривала ее: лицо Лань Юэ казалось ей знакомым. Лань Юэ улыбалась. Мать Бай Би, помедлив, спросила:
— Кто вы?
Лань Юэ подошла поближе и высоким голосом спросила:
— На мое лицо глядите, а меня забыли?
У матери немедленно изменилось лицо. Она напряженно вглядывалась в лицо и глаза Лань Юэ, судорожно пытаясь вспомнить.
Долго и пристально вглядывалась в эти глаза, и вдруг на лице ее отобразился неподдельный ужас:
— Ма… Май-я… Ты — Майя? Нет-нет, невозможно…
Она яростно затрясла головой, отрицая свою собственную догадку.
Лань Юэ по-прежнему вопросительно глядела на нее.
В конце концов пожилая женщина поняла:
— О небо! Я знаю, неужели ты…
Лань Юэ кивнула и понимающе подмигнула ей.
Мать Бай Би тяжело вздохнула и с облегчением, словно освобождаясь от тяжкого бремени, проговорила:
— Наконец-то ты пришла.
Лань Юэ загадочно улыбнулась, в ее глазах блеснул странный свет.
Е Сяо по адресу разыскал дом семьи Не Сяоцин. Это было обычное жилье. Он остановился перед дверью. Здесь. Дверного звонка не было, и он постучал в дверь. Никто не открыл, и он постучал снова. Опять не открыл никто.
Вдруг открылась дверь соседнего дома, и вышел старик:
— Вы кого ищете?
— Позвольте спросить, здесь живет семья Не?
— Верно, но только здесь уже много лет никто не живет.
С этими словами старик вернулся к себе и закрыл за собой дверь.
Е Сяо остался в полном недоумении.
Десять минут спустя он уже подходил к полицейскому участку, ведавшему кварталом.
Сотрудники уже собирались домой, но Е Сяо удалось задержать паспортиста.
— Я хотел бы разыскать материалы по проживающей на вашем участке Не Сяоцин, квартира 404, дом 532, улица Миньшэнлу.
Паспортист включил компьютер и, только просмотрев половину материалов, вспомнил и хлопнул себя по лбу:
— Ай-ай, только сейчас вспомнил: эта Не Сяоцин, квартира 404, дом 532 по улице Миньшэнлу, шесть лет назад проходила по делу семьи Не.
— Что за дело? — поинтересовался Е Сяо.
— Это было шесть лет назад. На нашем участке произошло редкостное преступление: отчим изнасиловал падчерицу. Тогда это дело наделало много шума.
От изумления Е Сяо рот раскрыл:
— Что вы говорите?
— Никакой ошибки, это дело я до сих пор помню с подробностями совершенно ясно. Вот уж настоящее злодейство. — Паспортист покачал головой и вздохнул. — Девочка — как цветочек, тогда ей было семнадцать, и вот однажды распалившийся озверевший отчим…
Он умолк, энергично качая головой. Е Сяо, как громом пораженный, крепко сжал кулаки и тяжело вздохнул.
— Я понял, — прошептал он и снова спросил:
— Вы только что сказали, что падчерицу звали Не Сяоцин?
— Да. Не Сяоцин была взята ее отчимом на воспитание из детского приюта Фули. Когда была маленькой, отчим и мачеха относились к ней, как к родной дочери, и семья жила дружно. Позже, когда она пошла в среднюю школу второй ступени, мачеха заболела и умерла, и они остались жить с отчимом вдвоем. Отчим запил, с утра и до вечера ходил под хмельком. Однажды вечером напился допьяна и изнасиловал ее.
— Скотина, — буркнул Е Сяо.
— Точно. А потом этой скотине дали бессрочные каторжные работы, заслуженное возмездие за преступление. Жаль только эту несчастную девочку; я до сих пор помню, как она выглядит: лицо белое-белое, глаза большие, сама необычайно красива. После беды не сказала ни слова, видимо, испытала тяжелое потрясение. Очень жаль. Но только, говорят, Не Сяоцин пошла правильным путем, уже поступила в аспирантуру.