Флинн подвинулся ближе, пытаясь найти контакт с Джо.

– Когда этот ублюдок бил вас, какая рука была сильней, правая или левая?

– Он правша, – ответила Джо. – И он никогда меня не бил.

– Я знаю. Он вам угрожал, – произнес Флинн, – запугивал, и вы давали ему деньги. Так утверждают очевидцы. Мадам, вы левша?

– Стоп, – прервал Рикер. – Я могу найти тебе дюжину людей, которые с радостью бы избавили квартал от этого чокнутого – навсегда. Просто пройди по улице и посчитай дома. В участке на него куча жалоб от местных жителей.

– Да перестань, – Флинн махнул рукой, давая понять, что леди не является подозреваемой и, может, Рикер все-таки не будет соваться в это дело, и они спокойно продолжат беседу.

– Посторонись, – сказал Рикер. – Ее адвокат – тот же парень, что защищал бродягу, – он выдумывал на ходу. – Теперь, когда ты знаешь, что у дамы есть адвокат, ты не имеешь права ее допрашивать.

– Она свидетель, а не подозреваемый, – возразил Флинн. – Я могу допрашивать ее хоть целый день, черт возьми.

– Нет. Она стала подозреваемой, как только ты спросил, в какой руке она держала орудие убийства. Думаю, судья согласится со мной. Ты же не хочешь, чтобы твою задницу поджарили в суде? Нет, – Рикер помог подняться Джо, она послушно встала. – А теперь, если, конечно, ты не собираешься задержать ее, чтобы выведать другие подробности, я отвезу даму домой.

Флинн удивленно посмотрел на Рикера и поднял глаза к небу. Рикер, полицейский четвертого поколения, стал поддерживать неправую сторону, и, хотя солнце, как обычно, сияло в небе, сегодня в мире что-то явно не ладилось. Выйдя за ворота детской площадки, Рикер обернулся: детектив, склонившись над скамейкой, наблюдал, как снимают отпечатки – отпечатки Джо.

Джоанна Аполло сидела на солнце у окна, не чувствуя тепла. Рикер давно ушел, и она осталась одна в своем номере в гостинице. Ее внимание привлек маленький паук на окне, несколько часов назад начавший неторопливо плести паутину. Теперь конструкция была завершена и представляла собой смертельную западню. В витиеватом, загадочном рисунке паутины попадались уродливые узелки и огромные дыры – там, где должны были тянуться аккуратные шелковые нити. В середине работы паук вдруг бросил попытки добиться симметрии. Джоанна подумала, что маленький хищник сошел с ума. Она взглянула на кота, свернувшегося на своей красной подушке: не виноват ли он в безумии паука? Но Гам был на редкость спокоен, он лениво наблюдал за ней в полудреме. Сегодня утром он казался совершенно нормальным.

Или был уже полдень?

Джоанна снова стала размышлять о причинах, побудивших паука сплести хаотичную паутину. Она где-то слышала, что нечаянный наблюдатель может подсознательно повлиять на чью-то работу.

Зазвонил телефон. Звук, казалось бы, такой обычный, был пронзительным и режущим. Когда включился автоответчик, Джоанна услышала голос ветеринарного врача – он звонил напомнить, что осмотр Гама перенесен на другое время. Словно услышав, что речь шла о нем, кот спрыгнул с подушки и засеменил к ней. Странно, но сегодня он даже не пытается к ней прикоснуться. Может, чувствует тревогу, витающую в воздухе?

Джоанна больше не обращала внимания на паутину. Она поднялась и только сейчас почувствовала, как затекли ноги. Полдня прошло впустую. Джо направилась в ванную за пластмассовой клеткой для перевозки кошек и еще не успела взять ее в руки, как Гам злобно зашипел: «Нет! Ни за что! Не пойду в клетку!»

Доехав на такси до 60-й улицы, Джоанна с истошно вопящим Гамом вошла в ветеринарную клинику. В приемной дежурила совсем молоденькая девушка. Увидев, как трясется клетка-контейнер, она вся напряглась. Кот яростно визгнул изнутри: «Замочу вас всех, ммрразь!»

Глава 4

Конференц-зал радиовещательной компании представлял собой большую комнату со стенами из прозрачного стекла. Только деньги могли создать такую сказку. На взгляд Иэна Зэкери здесь было слишком много света, от которого он постоянно прятался за темными, почти черными очками. Он сел во главе длинного стола, где по идее должны были сидеть еще тридцать директоров компании. Сегодня он был один.

Продюсер радиошоу снова не приехал. Вообще Нидлмэн никогда не появлялся на собраниях, которые Зэкери, напротив, посещал каждую неделю, чтобы наконец познакомиться с невидимкой-продюсером. Чрезвычайная стеснительность была пока что его единственным недостатком – так, по крайней мере, казалось Зэкери. Иэн Зэкери был одним из лучших, он приглашал на радио гостей, обещал, что их репутации ничто не угрожает, и никогда не выполнял обещания. Лишь одного человека ему пока не удалось затащить в студию – Джоанну Аполло.

В зал вошла личная помощница Зэкери, его новенькая жертва в длинной череде сотрудников-однодневок. Девушка поставила перед ним поднос и блаженно улыбнулась – тревожный знак. Волосы были явно не расчесаны, но что самое интересное, она пришла босиком, босиком через деловой центр города. Где она потеряла туфли и неужели это та же одежда, что и вчера? Да. Зэкери лучезарно улыбнулся: несомненно, девушка была его лучшей находкой за много месяцев. Жаль, что дольше она не продержится. Он мог с легкостью определить, когда психика подчиненного начинала страдать – в этом был его талант. Зэкери распознал нутро этой девушки еще на собеседовании, он всё прочел в ее глазах, слишком больших, слишком блестящих. Начальник отдела кадров, менее проницательный, принял ее безумную болтовню за энтузиазм.

На ее лице появилась мерзкая улыбка.

– Мистер Нидлмэн сказал, что это – ваше любимое блюдо, – она приподняла крышку с серебряного подноса, и взору Зэкери предстала щедрая порция отбивной с соусом «тартар».

– Мой продюсер? Ты с ним говорила?

– Ага, он звонил мне сегодня утром, – девушка села за стол и наклонила голову к подносу, так что ее нос оказался всего в нескольких сантиметров от еды. Она сосредоточенно вглядывалась в его тарелку.

– А мне этот ублюдок никогда не звонит, – произнес Зэкери и тоже уставился на свой ленч. – Что ты сделала с моей отбивной? Полила ее своей мочой? – Девушка разочарованно подняла глаза. – Извини, – он отодвинул поднос в сторону, – я испортил тебе развлечение.

Девушка оживилась.

– Мистер Нидлмэн сказал, что вчера вечером было множество звонков! – торжествующе улыбнулась она. – Слушатели были в восторге.

Очевидно, продюсер рассказал ей, что звонили в основном из-за нее. Фанаты хотели знать, уволили ее или нет, ведь шоу закончилось внезапно, когда последний звонивший сообщил о присяжном в Манхэттене. Господи, благослови этого Рэнди из СоХо. Когда список убитых присяжных долго не пополнялся, Зэкери очень переживал, что зрители заскучают и радиошоу потеряет высокий рейтинг. Иногда приходилось выезжать за счет собственного таланта, и тогда он использовал подручные средства, например, эту девушку, звукооператора. Она приобрела большой успех у аудитории как его новый объект для издевок.