— А ломку я наблюдала у своей подруги, когда она еще была жива. Страшная штука! Подруга говорила, что это похоже на то, как будто кто-то с особой силой выкручивает суставы. Мышцы дико болят. В период ломки без снотворных ни один наркоман не может уснуть. Невозможно ни пить жидкость, ни принимать пищу. Организм истощается жутко, поэтому все наркоманы такие худые и вечно больные. У них же иммунитета совершенно нет. Когда у них ломка, они настолько раздражительны, что просто кошмар. Их раздражают люди, свет, любые звуки. Руки и ноги перестают слушаться. Если встаешь, то сразу натыкаешься на любые предметы. Пережить ломку без лекарств крайне трудно. Желание уколоться настолько сильно, что мозг больше не способен думать о чем-то другом. Моя подруга кололась пять лет, а это очень большой срок. Оттого, что она систематически принимала героин на протяжении стольких лет, ее молодой организм можно было сравнить с организмом самой древней старухи. Если ей и удавалось пережить жуткую ломку, когда она пыталась попробовать жить без героина, то потом начиналась такая депрессия, что просто не передать словами. Она была похожа на живой труп, у нее не было ни сил, ни желания жить. Если во время ломки, ее все раздражало, то после того, как ей удавалось справиться с "ломкой" и не принимать героин, ей все становилось противно. Все стало казаться бессмысленным и тупым. Она думала о самоубийстве, но даже на это у нее не было сил. Однажды я приехала к ней домой и увидела, как она просто лежит на кровати и наблюдает, как по стене ползает муха. Так самое главное то, что она лежала на этой кровати уже несколько дней. Может только дойти до туалета, дотянуться до стакана воды, а потом вновь лежать и искать глазами муху. Никаких мыслей, никаких переживаний, полное отрешение. Представляешь, так это состояние продолжалось у нее почти полгода. Равнодушие, опустошение, отрешение и физические обострения, влечения к героину. От этих обострений у нее даже звон в ушах появлялся, руки дрожали, пропал сон. Постоянно появлялось резкое желание принять героин. Она говорила, что у нее постоянно "веревки чешутся", а это значит — вены просто просили укол. Ей постоянно мерещился шприц и ощущение кайфа после укола. И вот однажды она сорвалась, и все началось заново, и это после того, когда она пережила чудовищную ломку, которая длилась почти семь дней, и полугодовой депрессняк! Она осознала, что не может жить без героина, и сама возненавидела себя за это, но она уже не могла справиться самостоятельно со своей бедой. Не помогли и врачи. Увы, но во многих наркологических клиниках на наркоманов смотрят, как на тех, из кого можно выкачивать деньги. На них не смотрят как на глубоко больных людей, а только как на дойных коров. Уж врачам-то хорошо известно, что эти люди — рабы наркотика, и для них нет ничего больнее и страшнее на этом свете, чем отмена наркотика. Они могут пережить все, что угодно, но только не это. Поэтому чаще всего наркоманы умирают от передоза. Просто останавливается дыхание. И все же героиновую зависимость пережить можно, хотя и очень сложно. Во всяком случае, те, кто сидит на игле по 10 лет, встречаются крайне редко. Это просто ходячие трупы, которые не могут прожить и нескольких часов без дозы. Даже страшно заглядывать в лица этих еще живых людей. У них абсолютно пустой взгляд.
Девушка как-то тяжело вздохнула и продолжила:
— У моей подруги даже тяга к сексу исчезла, а ведь до этого она была очень даже сексуальной девушкой. Когда колешься, нужно получать удовольствие от чего-то одного, а по-другому невозможно. Приходится выбирать: либо секс, либо героин. Все наркоманы всегда выбирают героин. Всех наркоманов с приличным стажем секс перестает интересовать даже на психологическом уровне.
В тот момент, когда в комнату заглянул незнакомый седоволосый мужчина, девушка резко замолчала и поправила свои растрепавшиеся волосы.
— А вот и Тигран пришел.
— Оставь нас одних, — резко бросил мужчина и проводил собравшуюся уходить девушку строгим взглядом.
Я села поудобнее и, почувствовав необъяснимую тревогу, произнесла тихо:
— А мне тут лекцию о вреде наркомании прочитали.
— Понравилось?
— Да так, ничего.
— Лера любить поговорить. Она нарадоваться не может, что теперь у нее будет собеседник.
— Я не очень понимаю, зачем меня укололи и сюда привезли, — я старалась говорить как можно более спокойно, но голос предательски задрожал.
— Меня, вообще-то, Тигран зовут.
— Ах да! Меня — Ксения. Я, конечно, понимаю, что вы здесь все люди интеллигентные и предпочитаете сначала знакомиться, а уж потом объяснять, зачем вы девушку среди бела дня посреди улицы затаскиваете в машину, пичкаете наркотиками и привозите в чужой дом. Я была бы вам очень признательна, если бы вы ответили на мои вопросы. Убить вы меня не убили. Значит, я нужна вам живая, только вот для каких целей — я никак не пойму.
— Я — отец Олега, — совершенно спокойно ответил мужчина и смерил меня оценивающим взглядом.
— Очень приятно познакомиться, — без особого энтузиазма произнесла я и растерянно пожала плечами: — Я не совсем понимаю, зачем вы меня сюда привезли.
— Я хочу знать, где мой сын, — в голосе Тиграна появилась особая настойчивость.
— А я откуда знаю? Вы отец. Вам виднее.
— Ксения, я говорю с тобой достаточно вежливо и даже деликатно. Поверь, мне это тяжело дается. При желании меня можно хорошо разозлить, а я очень страшен в гневе. Я люблю, когда четко и ясно отвечают на поставленные мной вопросы. Только не повторяй то, что ты говорила перед телекамерами. Я это уже по телевизору посмотрел. Теперь скажи что-нибудь не для эфира.
— Но я ничего нового повторить не могу!
— Говори как есть.
— Я познакомилась с Олегом в ресторане, а после поехала к нему домой....
Я старалась рассказать все до самых мельчайших подробностей и деталей. Про то, как чудом осталась жива, как, лежа в шкафу, узнала о том, что кличка Олега — Окунь и что одного из ворвавшихся отморозков несколько раз назвали Врангелем. Мой рассказ был сбивчивым и чересчур эмоциональным. Сказывалось нервное возбуждение.
— Он обещал позвонить для того, чтобы забрать у меня ключ от квартиры, но мне это с трудом верится.
— Почему?