— Не смей. Ты что, какая "Скорая"? Тогда Тигран меня точно убьет.
— Это он тебя так избил?!
— Ну а кто же?
— А за что? — допытывала я подругу, помогая ей подняться с пола.
— В плохом настроении пришел.
— И что, за это нужно бить?
— Бывают у него такие заскоки.
— Ничего себе заскоки! А если бы он тебя убил?
— Тогда его охранники закопали бы меня в ближайшем лесу, и все.
— Лера, но это же недопустимо? Как же так? Какое он имеет право? Почему ты это ему позволяешь? — не могла я прийти в себя.
— Ксюха, отстань со своими вопросами. И так тошно. Лучше принеси мне какое-нибудь обезболивающее.
— Что принести-то?
— Все лекарства на кухне, в шкафу у окна, в крайнем правом ящике. И лед тащи. Я представляю, как мое лицо раздуло.
Переложив Лерку на диван, я дала ей анальгин и принесла тазик с холодной водой для того, чтобы смыть кровь со всех ее побоев.
— Ну ты как, живая?
— Что-то все, как в тумане, — пожаловалась мне подруга.
— У тебя сотрясение мозга. Да и не только сотрясение. Ты же еле живая, — перепугалась я не на шутку. — Тебя в больницу надо.
— Нельзя мне в больницу. Тигр не простит. Раньше ведь я отлеживалась, и у меня все заживало.
— Ах, значит, он тебя не в первый раз бьет?
— Конечно, нет. Когда приходит в плохом настроении, может и поколотить.
— Да он тебя убивает и когда-нибудь точно убьет.
Я посмотрела на забрызганную кровью стену и ощутила, как от страха и боли сжалось мое сердце.
— Он тебя о стену бил, что ли?
— Это уже в самом конце, когда я уже полуживая была. Я плохо помню. Сознание потеряла. А когда в себя пришла, то увидела, что лежу на ковре. Помню только, что побои не прекращались. Он себе все руки разбил, когда наносил мне удары. А потом стал ногами бить. Хватал за шкирку и бил головой о стену.
— Боже, как же он тебя не убил-то? Лерочка, тебе больно?
— Больно. Ты даже не представляешь, как мне больно....
Осторожно раздев Лерку, я вытирала кровь с ее тела и все больше и больше поражалась тому, как же сильно она пострадала. Лерка тихо скулила, всхлипывала и громко постанывала.
— Лера, ты как хочешь, но я "Скорую помощь" вызову, — произнесла я, не в силах сдерживать свои слезы. — Я не знаю, как это само может зажить. Тут такие раны! Ты же не собака, чтобы на тебе все само заживало. Да что ж это творится-то? Как ты ребенка родишь, если ты говоришь, что он не первый раз тебя избивает? Он же тебе так все отобьет, что ты вообще никогда забеременеть не сможешь!
— Ксюха, я же тебе сказала: никаких "Скорых", — вновь застонала избитая Лера. — Если ты вызовешь "Сскорую", то в этом доме будет ровно два трупа.
— Каких два трупа?
— Твои и мой.
Намазав Леркино тело какой-то мазью, которая всегда была у нее под рукой на случай того, если Тигран придет в плохом настроении, я села на краешек дивана и посмотрела на Лерку сочувствующим взглядом.
— Лера, может, ты мне все-таки скажешь, что произошло?
— Я же тебе говорю, что Тигр пришел в дурном настроении.
— И что, за это можно бить?
— Выходит, что можно. Он мне позвонил. Я к нему поднялась. Он сказал, чтобы я налила ему коньяка и посидела рядом. Я налила ему коньяк. Он сделал глоток и сказал, что это не тот. Он хотел коньяк другой марки. Откуда я могла знать, какой именно коньяк он хочет? Он же мне не сказал. Одним словом, ему нужно было просто ко мне прицепиться. Если Тиграну нужно на мне отыграться, то он повод всегда найдет. Стал орать, что я живу с ним только за деньги, а дальше пошло-поехало.
— Значит, помимо всего прочего, ты иногда выполняешь в этом доме функции девочки для битья?
— Я же говорила тебе, что Тигран очень сложный и жестокий человек. Иногда он бывает излишне агрессивен. Чтобы не вызвать в нем очередной приступ агрессии, мне приходится следить за каждым своим шагом. Но иногда он бывает в таком состоянии, что угодить ему трудно и даже невозможно. Понимаешь, несмотря на все мои старания, Тигран ко мне немного остыл. В глубине души он, может быть, и хотел бы от меня избавиться и выкинуть из этого дома, но он зависит от меня психологически. Я сделала все возможное, чтобы выработать в нем эту зависимость, и мне это удалось. И вообще, не зря в народе ходит поговорка: "Если бьет, значит, любит".
— Ерунда это все, — одернула я подругу, протирая ее лицо, похожее на сплошной синяк, холодным мокрым полотенцем. — Я тех мужиков, которые поднимают на женщину руку, вообще за мужиков не считаю.
— Мужчина просто хочет показать свою власть. — А мне кажется, что он хочет показать не власть, а собственное бессилие.
— Просто Тигран считает, что женщин бить можно и даже иногда нужно. Психология у него такая.
— Хреновая психология. С такой психологией жить под одной крышей противопоказано.
— Потом он всегда говорит мне о том, что я сама напросилась. Мне кажется, что иногда Тигран бьет меня, как будто наказывая за свою потребность во мне. В моменты ярости он ненавидит меня за то, что так сильно во мне нуждается. А еще он жутко ревнив. Иногда ему кажется, что я слишком вызывающе одеваюсь, иногда — что виляю задницей перед охранниками.
— Лера, да такая жизнь ни за какие деньги не нужна.
— За деньги — нужна, — скривилась от боли Лера. — А вот другие такой жизнью без денег живут. Нет денег да еще и муж пьет и бьет. Вот это действительно страшно.
— А то, как живешь ты, разве не страшно? Ведь после очередного такого приступа агрессии тебя может и не стать. А на том свете тебе никакие деньги уже не нужны будут. Ты же их с собой в гроб не положишь!