– Думаю, все будет зависеть от того, какой там катер, – Томпсон равнодушно пожал плечами и пояснил: – Грубо говоря, большой, средний, малый? Каково вооружение, численность экипажа? В одном случае можно просто забраться ночью на судно и всех по-тихому ножами перерезать, а в другом и пары вертолетов огневой поддержки будет маловато…
– Вот дьявол, надо было мичмана с собой брать – он бы тип на раз просек, – запоздало посетовал подполковник и, подхватив с земли сухую ветку, начал рисовать силуэт на песке. Получалось не очень красиво, но разобрать, где нос, а где корма и ходовая рубка, можно было без особого труда. – Длиной он метров двадцать. Может, чуть больше. Вот здесь, на мачте, такая штуковина… А на корме пулемет спаренный.
– Сторожевой катер, проект 1400, обзывается «Гриф», – уверенно определил Троянов и, с некоторой опаской глянув на Томпсона, продолжил: – Эти сторожевики в Советском Союзе выпускали – еще в прошлом веке. Видимо, у кубинцев парочка такого старья осталась. Вообще-то, агрегат ничего – два дизеля по тысяче лошадок! На веслах от такого не уйдешь, это уж точно. Да если к пулеметам добавить и десяток стволов, что у экипажа на руках…
– Сколько человек команды там может быть? – нетерпеливо перебил мичмана подполковник.
– А черт их знает… – Троянов чисто по-русски почесал в затылке. – У кубинцев может быть совсем другое штатное расписание для таких катеров. Ну, если по минимуму, то… командир, заместитель, два моториста, радист, тройка бойцов-матросов… человек восемь получается.
– Пусть моторист один, а бойцов – двое, – прикинул Орехов и со вздохом сожаления покачал головой. – Все равно шестеро получается… Тут вот еще что – не будут же они здесь, в деревне, на ночь оставаться? На базу свою уйдут. А там их, может быть, уже и с вертолетами не возьмешь. Ваши предложения, джентльмены?
– У меня только одно, – темнея лицом, объявил старший мичман – видимо, на Тритона слова о том, что Катков, возможно, «в наручниках сидит», произвели сильное впечатление. – Прямо сейчас по-наглому забраться на катер и разобраться в ситуации. Если Скат арестован этими смуглыми ребятами, то его освободить, темненьким начистить рожи, а потом быстренько убраться из кубинских территориальных вод в нейтральные – тут всего-то двадцать две мили! И плевать я хотел на их пулеметы! Вот как-то так, командир.
– Стив, ты что скажешь? – Орехов вопросительно вскинул голову.
– Я с вами, парни, – сдержанно пожал плечами бывший боец морской пехоты США и пловец элитного подразделения «Navy SEALs». – Только у меня один вопрос… До сих пор мы все его как-то стороной обходили – разве что наш босс в самом начале спросил меня, не боюсь ли я нанести вред своей стране. Еще раз скажу: я не хочу открыто вредить Штатам, но я хочу посчитаться кое с кем! Так вот, я ни разу не спросил, кто вы, из какой страны или на кого работаете. Мне на это, честно говоря, абсолютно плевать. Просто сейчас я вдруг подумал… Вы русские? Можете не отвечать, черт с вами, да и не мое это дело. Но если моя догадка верна, то осложнений с кубинцами вы не боитесь? Не думаю, что кубинцам понравится, что русские парни вырезали команду их пограничного катера! Да и ваше командование может не одобрить такой вклад в «российско-кубинские отношения». Вы же вроде сейчас снова почти друзья, нет? Что скажешь, босс?
– Босс не скажет ничего, догадливый ты наш, – сердито ответил Орехов и снова полез в карман за сигаретой. Прикурил, выпустил чуть ли не в лицо Томпсону облачко дыма и, указывая пальцем в сторону моря, жестко сказал: – Вернее, скажу! Тебе не стоит забивать себе голову такими вопросами – кто мы да откуда. Сейчас мы в одной лодке, парень! А насчет кубинцев… Даже если бы я был самым что ни на есть русским, мне сейчас плевать на любую политику и на отношения Кубы с Россией! Там, на катере, возможно, сидит под арестом мой солдат и друг. И если для его освобождения придется сжечь напалмом всю эту чертову деревню – я ее сожгу! И пограничникам глотки, не задумываясь, перережу! И еще… Ты, рейнджер, не в курсе, но на нашем судне лежат ящики с ценностями на миллионы долларов! Эти ценности по праву принадлежат моей стране – и я их домой доставлю! Любой ценой. Тебе могу лишь сказать, что часть ценностей я планирую отдать тебе – как честно заработанную плату за помощь нам. Я все сказал. А теперь уточним детали и нанесем визит героическим пограничникам – пока они не передумали и не удрали из этой тихой бухты…
По большому счету, что армейская служба, что флотская – штука откровенно скучноватая. Есть, конечно, обычная учеба воинскому искусству, масштабные и помельче учения, смотры-парады, но большую часть времени занимает все же серенькая рутина – например, «несение караульной службы», как торжественно именуют в уставах ленивые прогулки часового вокруг охраняемого объекта. Причем чаще всего часовой – это не грозный и бдительный воин, а одуревший от недосыпа, изнывающий от безделья молодой человек.
…Высокий, худощавый парень в выцветшей форме пограничной стражи, вольготно развалившийся на ящике рядом с фальшбортом арестованного судна, прикрыл глаза козырьком армейского кепи и вполглаза дремал, мечтая о бутылочке холодненького пива. Правда, в смутных грезах рядом с запотевшей бутылкой почему-то неизменно вертелась молоденькая мулаточка в кожаной мини-юбке и огненно-красной блузке. В шикарном вырезе выглядывало-колыхалось такое богатство, что на какой-то миг боец забывал и о пиве, и о жарком солнце…
– Не надоело целый день спать, сладенький? – звонкий, насмешливый женский голос прозвучал совсем рядом, и пограничник едва не свалился с ящика, но тут же вскинулся, словно бравый петух на птичьем дворе, и начал бойко вертеть головой, пытаясь понять, где же прячется очаровательная курочка, только что так заманчиво пропевшая свое «сладенький». Воображение тут же напомнило о красной блузочке и…
«Черт возьми, да где же она? А, наверное, к самому борту на лодке подплыла – пока дремал, черт возьми, проглядел! Сейчас посмотрим, что за красотка, – если до ночи не уйдем, то можно будет и…» – пограничник перегнулся через кромку правого фальшборта – никого. Значит, лодка с другой стороны. Подтверждая догадку бойца, в левый борт глухо стукнули пару раз, и тот же голос протянул:
– Я ту-ут, красавчик!
«Красавчик» заглянул за «правильный» борт, увидел легкую лодочку и встретился взглядом со смуглым усатым мужиком, на щеке которого краснел свежий шрам. Растерянно моргнул, на всякий случай еще раз оглядел узкую лодку и, озадаченно поводив рукой, спросил:
– А где же…
– Я за нее, – негромко буркнул мужчина и, ловко накинув на шею пограничника удавку, дернул жертву на себя и вниз. Парень, не успев издать ни звука, со всего маха грохнулся о мокрые доски лодки, получил точный добивающий удар и затих. Орехов в несколько отработанных движений спеленал пленника, не забывая заткнуть рот – лишний шум ни подполковнику, ни его товарищам был сейчас совсем не нужен.
Большинство революционных и военных переворотов происходят по давно отработанной и проверенной временем схеме: в первую очередь заговорщики захватывают средства связи, арсеналы, перекрывают пути сообщения. Основная задача проста: лишить противника глаз и ушей, возможности передвигаться, связываться с остальными боевыми единицами. Тактика может быть разной, но цель одна: в кратчайшие сроки противника разбить, обезоружить, подавить любое сопротивление, пленить! Или уничтожить…