Черт вас возьми, Кристиан. Вы начали проникать мне в душу и мысли, а я туда мало кого допускаю – по причинам, о которых только что упомянула.
Не хочу преуменьшать того, как хорошо это было. Просто замечательно. Однако не думаю, что так будет снова. Теперь нам лучше распрощаться, вам не кажется?
Клэр
От Кристиана Воглера (CV@ nyscu)
Клэр Роденберг (ClaireR@Colormail. com)
«Моя дорогая Клэр!
Какая вы необычайная женщина!
Прежде чем предать меня забвению, не дадите ли мне хотя бы еще одну возможность? Сегодня вечером я буду в баре «Уилсон» с восьми часов. Он находится на Сорок третьей улице, примерно в квартале от Бродвея.
Если приедете, замечательно. Если нет, останется воспоминание.
Бар большой, мрачный, почти пустой; зал длинный, узкий. Стены ободраны до кирпича, свет идет только от свечей в стеклянных сосудах на каждом столе. Клэр входит туда ровно в восемь двадцать пять и видит Воглера, сидящего за столиком в глубине зала. Он читает книгу, повернув ее к свече.
Побывавшие здесь техники сообщили, что при подобном освещении делать снимки мини-камерой невозможно. Вместо нее у Клэр в сумочке микрофон, передающий звуки прямо в машину, стоящую на улице.
Когда Воглер поднимает голову и видит Клэр, его худощавое, аскетическое лицо медленно расплывается в приветливой улыбке.
– Ваше последнее электронное письмо затронуло нечто очень важное для меня, – начинает Воглер. – Вопрос доверия.
У Клэр мелькает мысль: он знает.
– Клэр, как вы думаете, мне можно доверять? – спрашивает он.
– Присяжные еще совещаются по этому поводу.
– Меня интересуют не присяжные, а только судьи. – Воглер смотрит на нее. – Я всегда считал, что знанию неважно, кто обладает им. Но те, что обладают, должны его использовать.
– Как это понимать?
– Подержите над свечой руку, – мягко просит Воглер.
Клэр опускает взгляд. Свеча стоит в сосуде около четырех дюймов высоты.
– Доверьтесь мне, – произносит он.
Она кладет руку на отверстие, Воглер кладет свою поверх руки Клэр, не придавливая, лишь весом ее прижимая ладонь к горячему стеклу.
– Так вот, – продолжает Воглер. – Что бы ни случилось, вы не должны убирать руку, пока я не скажу. Договорились?
– У меня будет ожог.
Диск под ладонью уже невыносимо горяч, и Клэр кривится.
– Если доверитесь мне, – говорит Воглер, – все будет хорошо. Обещаю.
Она смотрит на пламя, похожее на длинный ноготь, тычущийся в ее руку. Боль из покалывания превращается в нечто такое, от чего Клэр хочется запрокинуть голову и завыть, кольцо иголок глубоко впивается в ладонь. Нервные окончания пронзительно молят убрать руку. На глазах наворачиваются слезы. Кожа разжижается, булькает, как жир на сковородке.
Пламя вдруг становится неподвижным, уменьшается, потом гаснет. Боль притупляется.
– Теперь можете снять руку.
Клэр поворачивает ее и смотрит на ладонь. Красный, словно от присасывания, диск простирается от мизинца до большого пальца. Пузырей нет. Она подносит руку ко рту и сосет.
– Пламя не получает кислорода и гаснет до того, как обожжет, – объясняет Воглер.
– Откуда вы знали, что не обожжет сразу?
– Пробовал на себе, пока ждал вас. – Он поднимает руку ладонью вверх. На ней едва различимый круглый след. – Клэр, вам нужно решить, доверяете ли вы мне. Вот и все.
Она прикладывает к щеке еще горячую руку.
– Я ее не снимала, так ведь?
– Пойдемте со мной, – приглашает Воглер. – Хочу вам еще кое-что показать.
Пройдя несколько кварталов в восточную сторону, они останавливаются перед дверью без надписи с красной веревкой снаружи. Там двое вышибал и девушка-встречающая. Она снисходительно смотрит на Клэр, словно та одета неподобающе случаю. Клэр в лучшем жакете Бесси от Прады, и реакция девушки вызывает у нее легкое раздражение.
Лишь когда они входят внутрь, Клэр понимает, что Прада здесь впечатления не производит. Собственно, как и все сшитое из ткани. Тут у клиентов любимые материалы кожа, поливинилхлорид и липкая пленка. Да еще собственная кожа. Она им очень нравится.
Клэр ни разу не бывала в клубе цепей и кнутов. Первым делом, как ни странно, ей приходит в голову мысль: черт возьми, как они ловят такси в таком виде, чтобы добраться до дома?
Мимо нее проходит мужчина, одетый лишь в кожаные брюки. В руке он держит цепь, тянущуюся к стальному колечку, продетому в сосок груди потрясающе красивой голой молодой женщины. На лбу у нее написано «РАБЫНЯ».
Клэр оглядывается по сторонам и видит хлысты для верховой езды, кожаные ремни и странные кляпы, образующие нечто вроде шара во рту. На другом мужчине один только капюшон с трубкой для дыхания, полностью скрывающий лицо.
– Пойдемте сюда, – шепчет Кристиан ей на ухо. – Нам повезло. Сейчас начнется представление.
В конце зала собралась толпа. Идя с Кристианом вперед, Клэр видит грубую деревянную раму, на которой лежит привязанной раздетая донага девушка. По бокам стоят двое мужчин с хлыстами. Спина и ягодицы девушки сплошь в пересекающихся рубцах, будто в игре в крестики-нолики. Первый мужчина наносит удар хлыстом. Даже сквозь шум звуковой системы Клэр слышит щелканье ремня о кожу, видит, как кожа вминается и покрывается рябью от удара. Девушка стонет. Толпа издает ободряющие возгласы. Когда первый мужчина отводит руку, второй наносит удар с другой стороны. На спине девушки появляется еще один рубец.
Потрясенная и зачарованная Клэр смотрит, как девушка на раме поднимает голову и говорит что-то одному из мужчин. Тот поворачивается к стене и вешает хлыст на крюк. Лишь тут Клэр замечает, что вся стена покрыта орудиями пыток: мотками веревок и кожаными путами, причудливыми кнутами и тростями, как у Чаплина, поясами и наручниками. Мужчина снимает большую округлую палку. Девушка слегка шевелит привязанными ногами. Клэр видит блеск какого-то пирсинга глубоко между ее бедрами. Мужчина принимается бить ее палкой, чаще, чем раньше. Бедра девушки начинают дрожать. Она поднимает голову и истошно вопит. Лишь после этого мужчина останавливается. Подходит к ней и заставляет целовать палку.
Когда девушку отвязывают, она остается лежать на раме в изнеможении. Небольшая группа возбужденных представлением зрителей устраивает импровизированное связывание. Несколько человек наблюдают. Остальные расходятся.
– Наверху есть бар, – говорит Кристиан. – Или предпочтете пойти куда-нибудь, где поспокойнее?
– Вы этого ожидали? – интересуется Воглер.
Они идут по Бродвею. Клэр дрожит, хотя ночь теплая. Разумеется, они предвидели, что нечто подобное может произойти.