Но этот этаж не был похож на камеру пыток, и кабинет, куда нас втолкнули, тоже.
И вот тут, сидя за столом в живописном кресле с высокой спинкой, перед нами предстал Дарт Вейдер.
На первый взгляд сидящая за столом на троне личность напомнила мне Варгаса Льосу, только не такого зубастого. Полагаю, это тоже можно отнести к сюрпризам, но я был уже настолько сыт этими самыми сюрпризами, что даже не удивился. Мало того, рядом с ним стояла женщина: элегантная дамочка лет тридцати с лишним, довольно коротко подстриженная, красивая, и глаза – сторожевые драконы.
Однако, если я чему-то действительно удивился, так это взгляду, которым обменялись The First и моя зеленоглазая Беатрис.
– Так, так… Братья Миральес снова вместе. И с очаровательной сеньоритой, – произнес Экзорцист.
– Сеньорой, – поправила его Дюймовочка, очень чувствительная к любому обращению, да к тому же не в духе после недавнего инцидента с охраной. Тип встал из-за стола, не отрывая от нее взгляда, и, спорю на порцию «Куба либре», был на грани того, чтобы поцеловать ей руку. И я выиграл.
– Извините, сеньора.
Дюймовочка оттаяла и даже, словно устыдившись беспорядка в своей внешности, поспешила стряхнуть с только что поцелованной руки несколько волосков охранника, запутавшихся у нее между пальцев.
Экзорцист сделал вид, что ничего не замечает, и потихоньку продолжал приветствовать всех по очереди. Теперь он протягивал руку моему Неподражаемому Брату, на что The First, естественно, не мог ему ответить.
– Ах… Извини, я не сообразил, что ты в наручниках.
– Не спеши, я могу обойтись и без рукопожатий.
Отлично сказано, сукин сын: было ясно, что тип во всей этой истории за главного, достаточно посмотреть на кабинет. Но он лишь с улыбкой воспринял дерзкую выходку The First и в последнюю очередь обратился ко мне.
– Мы ведь знакомы, не так ли? Надеюсь, ужин с Глорией доставил вам удовольствие. Куропатки в луковом соусе, если не ошибаюсь… Полагаю также, что вы знакомы с моей дочерью Эулалией.
Итак, моя Беатрис начинала раздваиваться на секретаршу из конторы и внучатую племянницу нунция – все в одном флаконе. Я постарался скрыть свое удивление.
– Да, мы знакомы. Божественная комедия, Беатрис, поздравляю.
– Спасибо, ты тоже неплох…
Она сказала это, даже не взглянув в мою сторону. Взгляд ее был неотрывно устремлен на моего Неподражаемого Брата. Подойдя, она поцеловала его в губы. The First не противился, вид у него был очень серьезный. Нехорошо, подумал я: имей вот так любовницу да еще плати ей за это как секретарше.
– Компания очень теплая, но вынуждена вас покинуть, – сказала Беатрис и, напоследок проведя тыльной стороной ладони по щеке The First, вышла из комнаты.
– Вы уж простите мою дочь. Сегодня у нас так много встреч, на которые надо успеть. Сожалею, что испортил тебе праздник, Пабло… Можно мне называть тебя Пабло?
– Сколько угодно, но, по-моему, я не давал вам права мне тыкать, – сказал я, чтобы он увидел, что я могу быть таким же ершистым, как мой Неподражаемый Брат. Экзорцист натянуто рассмеялся.
– Всегда с высоко поднятой головой, во всеоружии, хе-хе… Нет, нет, это не упрек. Уверяю вас, что в конце концов мы придем к взаимопониманию. Охрана, снимите, пожалуйста, наручники с задержанных. Они ведь больше не понадобятся? – добавил он, обращаясь к нам.
– Что касается меня – да, – ответил я, – как только у меня будут свободны руки, я намерен вцепиться вам в глотку.
– Благодарю за предупреждение. Весьма любезно с вашей стороны. Однако не советую вам объявлять шах, по крайней мере одним ходом. Как вы скоро убедитесь сами, ладьи у меня расположены хорошо.
Жестом он приказал охраннику освободить нас. Я обратил внимание на парочку гиен, стоявших по сторонам стола. Вид у них был запоминающийся, настолько запоминающийся, что я их узнал: это были те же огромные церберы, что следили за входом в ресторан. Кроме них в комнате было трое доставивших нас охранников и крикливый тип с мегафоном. Дюймовочка, видя, что обстановка приобретает более или менее цивилизованный характер, рискнула спросить, нет ли здесь где-нибудь дамской комнаты, после чего Экзорцист дал указание мегафоннику отпустить охрану и добавил, чтобы он послал «женщину-офицера сопровождать сеньору». Потом нажал на расположенную под столом кнопку селектора и попросил кого-то войти.
Несколько мгновений были слышны только взрывы праздничных петард, на этот раз так отчетливо, как они слышны в любом из городских зданий. «Иоаннова ночь – волшебная ночь», – сказал наконец наш радушный хозяин, тем самым разрушив все волшебство ночи. Я учуял неминуемое лирическое отступление о похищении Персефоны; кроме того, мне хотелось есть, пить и покончить со всем этим как можно скорее. Краем глаза взглянув на The First, я понял по застывшей на его лице гримасе, что хоть раз в жизни нашлось нечто, что было в равной степени по душе нам обоим. Дюймовочка, напротив, казалась очарованной словами о «волшебстве ночи». Но, прервав лирическое отступление, в комнату вошли две женщины: одна в костюме охранника, другая – в черном комбинезоне. Похоже, черные комбинезоны были здесь, внутри, последним писком моды; большая часть замеченных мной по пути личностей носила именно их. Говоря начистоту, они напоминали персонажей научно-фантастического фильма с Флориндой Чико и Антонио Гариса.
Когда Дюймовочка вышла в сопровождении охранницы («Извините, я на минутку», – сказала она, окончательно оттаяв от такого деликатного обращения), Экзорцист спросил The First и меня, не нужно ли нам чего-нибудь. Что до меня, то помимо голода и жажды мне страшно хотелось глотнуть кофе и выкурить косячок. Косячок мог бы свернуть и я сам, если бы мне вернули содержимое моих карманов, и так я без обиняков и сказал. The First попросил только воды, но его аскетичность была чистым притворством, поскольку он не удержался, чтобы не бросить на меня один из тех долгих неодобрительных взглядов, которые так часто доставляли ему удовольствие. Экзорцист произнес «пожалуйста», обращенное к девице в черном комбинезоне, давая ей понять, чтобы она отправилась на поиски требуемого, после чего предложил нам сесть.
The First и я приняли предложение и с облегчением опустились в стоявшие напротив стола кресла.
Экзорцист снова занял свое место на черном кожаном троне.
– Известно ли вам, что праздник святого Иоанна, по всей вероятности, халдейского происхождения? Некоторые антропологи связывают его с древним культом Ваала. Возможно, в те давние времена уже было принято есть в память о нем круглый пирог, пирог с отверстием посередине, символизировавшим солнечный диск…
Меньше всего мне сейчас хотелось присутствовать на научной конференции, но я решил не противоречить, по крайней мере пока мне не подадут кофе. Мой Неподражаемый Брат, напротив, не мог сдержаться.
– Слушай, Игнасио, все это, конечно, очень интересно, но, если ты не против, я предпочел бы поскорее вернуться в свою тюрьму.