Не отрывая взгляд от газеты, Джордж потянулся за чашкой. Триш наблюдала, как на его лице медленно расплывается довольная улыбка. Почувствовав аромат крепкого, душистого кофе, она взяла свою чашку и сделала очередной глоток. Будь ее воля, она никогда не поехала бы в Саутуорк и не купила «Синее гавайское небо», но если Джорджу хотелось тратить деньги на такой дорогой кофе, то почему бы и нет. Самой Триш казалось странным отдавать тридцать пять фунтов стерлингов за фунт кофейных зерен, которые по вкусу едва отличались от любых других. Таким же странным ей казалась и привычка Джорджа регулярно покупать толстенные пачки газет и журналов.
Каждые выходные он набирал в киоске не меньше четырех серьезных изданий и двух таблоидов. В дополнение к газетам требовалась масса времени, чтобы их прочесть, и огромное количество мешков для мусора, чтобы их выбросить. Впрочем, это было всего лишь невинное удовольствие, чуть экстравагантное, но совершенно безобидное в сравнении с некоторыми привычками других людей.
Джордж открыл очередной журнал и громко чихнул — вероятно, от едкого запаха типографской краски. Триш встала, чтобы долить себе кофе и взять из корзинки еще рогалик.
Толстый шмель, перепачканный золотистой пыльцой, с гудением пролетел мимо стола и опустился на белую лилию. Триш потрясла один из цветков и почувствовала наплыв густого благоухания. К счастью, она могла не бояться аллергической реакции или приступа бронхиальной астмы.
Спустя минуту от чувства покоя и блаженного умиротворения в ее душе не осталось и следа.
— Нет, ты только посмотри на это! — потребовала она.
— Опять какое-то безобразие? — спросил Джордж и с ухмылкой поднял на нее глаза. — Ну, что там у тебя случилось?
Триш знала, что он не любит, когда его отвлекают и зачитывают отрывки из особенно интересных статей, однако Джордж давно сдался и уже не повторял ей, что прочтет газету и сам все узнает.
— Тут напечатана статья про родителей одного наркомана. Он жил с двухлетним сыном в какой-то захудалой квартирке, а потом прямо там и умер.
— Да, я читал. Эта история во всех газетах. Бедный ребенок. По крайней мере мальчик жив остался, и то хорошо.
— Да, зато теперь, после всего того ужаса, они ищут причину, чтобы отказаться от малыша. У меня просто нет слов!
Джордж повернулся. Его лицо казалось спокойным, но Триш догадывалась, что скрывается под этой безмятежностью. Кроме вспышек неуправляемого гнева, он не выносил и любые проявления горячности, особенно в поведении самой Триш. Она подозревала, что вспыльчивые люди его просто пугают.
В свое время Триш все-таки приучила Джорджа принимать ее такой, какая она есть. Однако, наблюдая за тем, как он старается смягчить собственную манеру поведения и разговора, она мало-помалу начала уступать. В конце концов он осуждал не ее взгляды, а только способ их выражения.
— То есть ты разозлилась из-за того, что родители наркомана хотят сделать анализ ДНК и выяснить, их ли это внук, прежде чем забрать его к себе домой? Верно?
— Речь ведь идет о ребенке, а не о каком-то зверьке, — сказала Триш резко, как никогда. — Как они могут так поступать?
— Зря ты их осуждаешь.
— Бога ради, подумай ты о ребенке. Мальчика с самого рождения воспитывал отец-наркоман, и здесь сказано, что никто не знает, где его мать. Он член той семьи. Такой же, как все остальные. И теперь он может оказаться в приюте, потому что его бабушка и дедушка… У меня просто зла не хватает.
— Я заметил.
Джордж отложил газету в сторону и покрутил в руках большую белую чашку с кофе. Его мускулистые, покрытые волосами ноги стояли на каменных плитках, а слегка расставленные колени были прикрыты полами халата. Он выглядел именно тем, кем являлся на самом деле, — умным, обеспеченным мужчиной сорока пяти лет, который вел себя соответственно и не норовил казаться молодым и эффектным. Для Триш он был гораздо привлекательнее, чем лощеный красавчик вроде Малкольма Чейза.
Наверное, Джордж заметил, что настроение Триш изменилось. Когда он заговорил, его слова уже звучали гораздо мягче.
— Тому наркоману было под пятьдесят, верно?
Триш кивнула.
— Значит, его родителям как минимум под семьдесят, а может, и под восемьдесят. Думаю, они уже достаточно намучились с зависимостью сына.
Триш невольно нахмурилась и отпила глоток кофе. Даже если женщина влюблена в кого-то до безумия, она не обязана соглашаться со всем, что он думает.
— Не суди их строго, Триш, — сказал Джордж. — Для родителей истинная пытка, когда их ребенок становится наркоманом. У меня один раз были клиенты, которым пришлось в суд обратиться, чтобы запретить своей двадцатишестилетней дочери приближаться к их дому.
— Но это же…
— Нет, Триш, — твердо заявил Джордж. Он знал, к чему она ведет, и не боялся возразить. — Ничего возмутительного тут нет.
Триш передернула плечами.
— К тому времени девушка кололась уже девятый год. Основную часть времени она проводила на улице. Заразилась гонореей. Жила с каким-то гнусным типом и вместе с ним воровала. Из дома родителей она вынесла практически все, что можно было. Кстати, девушка-то была неглупая, с прекрасным образованием, из хорошей семьи. До того как подсела на иглу, у нее не случалось никаких конфликтов с родителями. Они сделали все возможное, чтобы помочь ей, оплачивали лечение в самых разных клиниках. Все бесполезно. Через пару недель она снова начинала колоться.
— А что с ней теперь?
Он покачал головой. С цветков вьющейся розы над головой Джорджа сорвались несколько лепестков и опустились ему на волосы. Он почувствовал прикосновение и провел рукой по голове, чтобы смахнуть лепестки, напоминая жениха, осыпанного конфетти.
— Не знаю, — ответил он наконец. — Возможно, умерла. Родители никогда о ней не говорят, хотя до сих пор очень страдают. И всегда будут страдать. С родителями тоже такое случается, Триш. В семьях бывают несчастны не только дети. По-разному происходит.
— Я знаю, — сказала она и поднялась, чтобы снять с волос Джорджа последние розовые лепестки.
Он поставил кружку на землю и обеими руками обнял Триш за талию. Триш поцеловала его в макушку.
— Все равно я считаю возмутительным, что те люди хотят избавиться от внука. Каким бы он ни был и что бы ни пережил, если о нем будут заботиться, он станет самым нормальным ребенком.
Джордж обнял ее крепче.
— Мне нравится, как упорно ты отказываешься уступать в спорах, но, если честно, твои волнения из-за брошенных детей начинают меня немного беспокоить. Ты, случайно, не собираешься ребенка завести?
Триш удивилась такой проницательности и, взяв обеими руками Джорджа за голову, повернула его к себе, чтобы лучше видеть лицо. Его глаза смотрели мягче обычного.
— Я пока не уверена, — честно ответила Триш. — Я все время думаю об этом, но ведь ребенок…