– Если бы это были курсы повышения квалификации, у меня нашлось бы немало замечаний. Но вы здесь не для того, чтобы совершенствоваться, хотя кое-кому это не повредило бы. Но поезд уже ушел. За одним исключением, вы играли в игру и…
– Исключение… это я? – встрепенулся Эме Леруа.
– Нет, не вы. Позвольте мне по-своему вести занятия и прошу меня не перебивать… Теперь мы переходим к другому жанру. В этот раз речь пойдет о собеседовании при найме на работу…
– Это мы проходили, – шепнул мне Хирш. – Спецы…
– …где вы будете играть роль кадровиков. Вам придется…
– Послушайте, среди нас есть кое-кто занимавшийся этим. Все ваши скетчи – специально для нее. Надо объявить ее вне конкурса и придумать что-нибудь интересное для нас!
– Вы меня имеете в виду? – спросила Лоранс Карре.
Я никогда не видел ее улыбающейся, за исключением случая, когда она разговаривала с матросом-итальянцем, а голос Лоранс заморозил бы и вампира.
Леруа не стал увиливать.
– Да, вас, разве есть другие?
– И что же вы думаете? Что я родственница этого господина или его любовница? Что он все это устроил ради меня? Так вот, если бы такое было, я была бы очень польщена, но, видите ли…
Дель Рьеко постучал по столу:
– Хватит! Господин Леруа, сделайте одолжение, дождитесь конца стажировки. А если вы недовольны, то можете написать в «Де Вавр интернэшнл» и пожаловаться на мое возмутительное пристрастие. Как вы заметили, здесь собрались люди разных профессий. И только случайно у кого-то оказываются качества, дающие преимущество в первый же день. У нас как в «Тур де Франс»: есть шоссейные этапы и горные. На ровных этапах выигрывают шоссейщики. Посмотрим, как вы поведете себя в горах, есть ли у вас выносливость, да и доберетесь ли вы до них.
Леруа поджал губы и умолк. Лоранс Карре презрительно вздернула подбородок.
Собеседования при найме на работу оказались забавнее. Дель Рьеко вручил каждому кандидату вымышленный опросный лист и наблюдал, разберется ли в ловушках играющий роль нанимателя. Многие охотно следовали замыслу игры, но были и такие, кто проявлял изобретательность в постановке неразрешимых задач собеседнику: бег по пересеченной местности с упоминанием непоправимых недостатков. Моран разыграл сногсшибательный номер с южанином, который якобы был заикой, но всемирно известным экспертом по редким металлам, чем вызвал взрыв хохота. По окончании интервью директор по найму составлял краткую заметку с заключением о целесообразности приема на работу. Мне достался в партнеры мужчина с арабской фамилией эль-Фатави или что-то в этом роде, и я решил нанять его в качестве начальника службы безопасности при условии, что он быстро предоставит мне сведения о своей судимости – я сразу сообразил, что в этом и заключалась ловушка. Затем я очутился перед Шаламоном и предложил свою кандидатуру на должность ответственного за обучение. Несчастный не нашел для меня нужных вопросов, так и не узнав, что, предположительно, меня отстранили от преподавательской деятельности за сексуальные домогательства, и принял на работу.
Уже к вечеру мы должны были защищать противоположные точки зрения за тремя «круглыми столами». За первым речь шла о допинге спортсменов, за вторым – о либерализации марихуаны, а за последним – о судьбе малолетних преступников. Упражнение походило на главный устный экзамен в Национальной школе управления, где необходимо уметь в течение десяти минут рассуждать на любую предложенную совершенно незнакомую тему, скрывая свою некомпетентность. В свое время я достаточно поучаствовал в заседаниях руководства, и подобное упражнение не представляло для меня никаких трудностей. Я снова заметил, что меня не сталкивали ни с Шарриаком, ни с Лоранс Карре. Они явно применяли систему отбора и лучших старались не ставить лицом к лицу. По крайней мере к такому нескромному выводу я пришел к концу дня.
За ужином мы заняли те же места, что и накануне. Меня всегда изумляла быстрота обретения привычек. У каждого уже был свой стул, вскоре таковыми станут и кольца для салфеток. Произошли лишь две или три перемены: Лоранс Карре, уставшая от шоу Морана, пересела за наш стол, а Шаламон присоединился к четверке. Начало проявляться родство душ: Моран и его услужливое окружение – единственный укомплектованный стол, чуть подальше – заброшенная пятерка и наш кружок: Карре, Шарриак, Хирш, Пинетти и я. Группа Морана шумела меньше, чем накануне: сказывался утомительный день, поглотивший их энергию. В другом конце столовой молча жевали Шаламон и дама в свитере в компании эль-Фатави и лысого.
– Ну что ж, – усаживаясь, проговорил Пинетти, – мне лестно сидеть рядом с сильнейшими.
– Это еще неизвестно, – возразила Лоранс Карре.
Пинетти повертел в руках вилку.
– Ладно, ладно, это все заметили. Иногда, правда, непонятно, куда они клонят, но в основном все ясно.
На лице Лоранс Карре появилось скептическое выражение. Губы Шарриака дрогнули в полусаркастической усмешке.
– Мадам осторожничает, – прокомментировал он. – Я тоже, чего греха таить. Нас рассматривают под всеми углами зрения. Такое впечатление, будто мы матрешки: внутри первой – вторая, во второй – третья и так далее.
– А в последней что? – спросил Хирш.
Шарриак поднял глаза к потолку:
– Кто знает? Может быть, бриллиант. Может быть, ничего.
– Полагаю, это зависит от каждого, – сказал Хирш. – Они не скрывают, что очищают нас лист за листом, как артишок. И смотрят, в какой момент мы треснем.
– Артишоки не трескаются, – заметила Лоранс Карре.
– Они нет, а мы – можем, – заключил Хирш.
На некоторое время воцарилось молчание – пока официант ставил на стол салат из зелени, украшенный кусочками швейцарского сыра.
– Я уже мечтаю о еде, в которой совсем не было бы сыра, ни крошки, – бросил Пинетти. – А то мы наберем килограммов по пятнадцать.
– Это все из-за коров, – сказал Хирш. – Нужно же сбывать их продукцию. Кстати, о коровах. Вам известно, что они портят озоновый слой? Газы в их кишечнике содержат огромное количество метана.
Лоранс Карре огорченно прищелкнула языком.
– Прошу вас… мы же за столом. Если пойдет разговор о желудочных проблемах жвачных животных, я лучше вернусь к Морану. Он, конечно, развязный, но не вульгарный.
Хирш порозовел от такой отповеди. Он поискал что-нибудь хлесткое в ответ, но, ничего не найдя, уткнулся в свою тарелку. Шарриак смотрел на него с нескрываемым весельем, потом взглянул на Лоранс Карре и потянулся на стуле:
– Эх, обожаю такие потасовки… С мадам, думаю, у нас не будет в них недостатка.
Лоранс искоса глянула на него:
– Меня не очень интересует воздействие продуктов пищеварения рогатого скота на окружающую среду. Но если вам всем угодно послушать небольшой доклад на эту тему, я не буду выступать против такого единодушия.