– Ладно, я пошёл, – вылезая из машины, тяжело вздохнул Вадим.

Приготовился к трудному разговору, но, войдя в кабинет, увидел не начальницу и даже не женщину, а какое-то дикое злобное существо.

Сблизившись с ней, парень обнял её крепко за плечи и стал шептать на ухо нежные слова, но она вырвалась и мазанула его острыми когтями по лицу.

Он заломил ей руку за спину и потащил в спальню, а она изворачивалась и кричала, что он бабник и негодяй.

Через полчаса любовники снова появились перед публикой и разыграли сценку из фильма про царственных особ.

Спустившись с крыльца, Манго шествовала по дорожке с таким видом, будто она настоящая королева, и ею только что одержана победа в тяжелой кровопролитной войне.

Фаворит тащился сзади, прикрывая ладонью расцарапанную скулу.

Призвав своего кучера, королева велела ему подавать карету – и через три минуты около входа стоял жёлтый автобус. Забравшись в него сама, хозяйка пригласила составить ей компанию в этой поездке кухарку и доктора.

Вадим сел в свою машину и, надев чёрные очки, отгородился от всего. Включил приёмник и, слушая музыку, дёргался в такт.

– Мы не поедем уже, что ли, никуда? – тронув парня за плечо, спросил бородач.

– Пускай она сначала отвалит, – приглушив звук, ответил Вадим. – Не хочу, чтобы видела, где я буду сворачивать.

– Выясняли друг с другом отношения, да? – Он показал пальцем на следы ногтей, оставшиеся на лице. – Баба – она хуже любого зверя. К ней в клетку без плётки входить нельзя.

– Приревновала меня, дура. – Вадим открыл аптечку и, достав из неё бутылочку спирта и вату, промыл свои раны. – Кто-то наплёл ей, что я завёл себе в деревне молодую девку, и будто бы все бабки уходят на неё.

Они поехали, но держались за автобусом и, проехав перекрёсток, остановились.

– Чего опять случилось? – поинтересовался бородач. – Какая-то неполадка?

– Всё нормально, – успокоил его водитель. – Постоим тут минут десять – пусть они уедут подальше.

Бывший минёр занимался, как обычно, умственной зарядкой. Рассматривал засыпанную снегом гору и чертил в мозгу схему схода лавины. Определял узловые точки, в которых нужно заложить взрывчатку, и подсчитывал килограммы тротила.

Продвигаясь постепенно вверх, добрался до укрытия, сооружённого из сосновых веток.

– Интересно, кто там сейчас прячется? – Он знал, что не сможет получить ответ на свой вопрос, и спросил просто так.

– Ты думаешь, там кто-то сидит? – Вадим снова погнал машину, и за окном замелькали каменные бугры и впадины.

Они были уже на мосту, когда прилетевшая со склона пуля, попав в колесо, лишила автомобиль одной опоры. Машину развернуло – и кинуло к перилам.

Водитель смог вывернуть руль и удержаться на мосту, но следующая пуля пробила бензобак – и машину охватил огонь.

Бородач выскочил на дорогу и, пробежав несколько метров, услышал взрыв, а вслед за ним грохот камней, катящихся с горы.

Успел ещё подумать, что всё получилось очень удачно, чётко по сценарию, – и его накрыла и погребла под собой лавина.

Глава двадцать первая
Бражник

Эмму разбудили громкие стоны и, включив свет, она увидела, что парень сидит на полу, около двери, и держится руками за голову.

– Миленький! Родненький! – Опустившись на коврик рядом с ним, гладила лысый затылок. – Так сильно болит у тебя, да?

– Сил терпеть нет никаких. – Опираясь на хилое детское плечо, солдат встал и побрёл к кровати. – Мне нужно выпить.

– Я попробую что-нибудь найти. – Накинула на себя куртку и, надев сапоги, помчалась на кухню.

Все шкафы были заперты, но она знала, где Марта прячет дубликаты ключей. В кладовой, на самой верхней полке, за банками с соленьями.

Она также знала, чем ей это грозит, но ради любимого человека готова была пойти на всё, даже на преступление.

Открыла буфет и, достав бутылку, наполнила стакан.

Долила бутылку водой и, закрыв пробкой, поставила на место.

Всё заперла снова и, положив на место ключи, отправилась в обратный путь.

Смотрела себе под ноги, стараясь не расплескать драгоценную жидкость, и шла очень медленно.

Голову подняла один только раз, когда была уже в двух шагах от пристройки, – и наткнулась на колючий взгляд.

Сверху, из окна второго этажа, за ней наблюдала женщина. Она вся была голубая и холодная, словно луна, и Эмма подумала про неё, что так может выглядеть только смерть.

Она даже испугаться по-настоящему не успела и, юркнув в прихожую, захлопнула за собой дверь.

– Слушай, я сейчас умру. – Он лежал ничком, вниз лицом, и кусал подушку – такая сильная была боль. – Тебе удалось что-нибудь раздобыть?

– Ага, отлила водки из большой бутылки. – Эмма протянула ему стакан. – Ничего, там много ещё осталось.

Стоя рядом, смотрела, как он пьёт. Жутко морщится и глотает алкоголь через силу, зная, что это ему поможет.

Сразу же порозовел и, стукнув себя кулаком по черепу, обрадовался:

– Ну всё, теперь порядок, больше не гудит.

Соскочив с кровати, натянул штаны и надел свитер, связанный для него Эммой.

– Ты куда-то собрался? – поинтересовалась она.

– Срочное дело. – Он вытащил из-под кровати сумку с инструментами. – Мне нужно смотаться в город.

– Сейчас?! – Она посмотрела на часы. – В половине третьего ночи?!

– Угу, – кивнул он. – Прямо сейчас.

– Нужно, значит, нужно. – Эмма не стала его отговаривать. – Но одного я тебя не отпущу.

– Ну не знаю, – сказал он неуверенно. – Дело в общем-то опасное. Мне кажется, что тебе не стоит в него впутываться.

– Мы пойдём пешком? – спросила она. – Какую обувь мне надевать? Сапоги или кроссовки?

– Почему пешком? – Он надел на неё свою любимую армейскую ушанку и, опустив уши, завязал их под подбородком. – Я сейчас подгоню сюда технику.

Солдат отправился в гараж, а она, поджидая его, прогуливалась по дорожке.

Посматривала на окно, и, хотя оно сейчас было зашторено, ей показалось, что призрак никуда не исчез. Голубая женщина подглядывала за ней, спрятавшись за занавеской.

– Ну и чего тебе от меня нужно? – спросила она сердито. – Думаешь, что я опять стану тебе помогать? Даже и не проси.

Занавеска качнулась, и Эмма поняла, что её слова дошли до адресата.

– Ну всё, можешь садиться. – Парень подкатил к ней мопед и помог устроиться на раме.

– Где ты его взял? – Техника была очень старая, и у неё не было никакой уверенности в том, что музейный экспонат сможет проехать хотя бы полкилометра.