Ладно, надо набраться терпения и не унижаться впредь, задавая этой Аннете дурацкие и уже не имеющие никакого смысла вопросы. На самом деле теперь, уже приехав сюда, разве станет он капризничать, если ему предложат сыграть на «Kaps» или «Petrof»?
Между тем машина мчалась по заснеженной Москве. Город переливался яркими огнями, сверкал украшенными по случаю Рождества витринами и поражал воображение своими масштабами. Они ехали и ехали, и казалось, этому городу, этому загадочному и очень странному городу (о котором он слышал самые разные отзывы, как хорошие, так и плохие, особенно о том, что касалось преступности) не будет конца. Вот закончатся границы Москвы — и они ворвутся в не менее праздничный и роскошный Париж…
Но когда Москва осталась позади, Аллен увидел в окно машины извивавшиеся ленты хорошо освещенных дорог, малиновые огоньки ехавших впереди машин, стройные ряды убеленных снегом елок. Он едва сдерживался, чтобы вновь не спросить — куда же они едут и что их ждет? Нет, все-таки Айзек — предатель! Агент артиста не должен себя так вести! Конечно, он не телохранитель, но отпустить своего подопечного без каких-либо договоров, документов, даже не выяснив, куда его повезут и зачем… Это, мягко говоря, непрофессионально. Если не сказать — подло! Конечно, он получил свои проценты, успокоился, и что станется теперь с Алленом в Москве, его уже не волнует. Господи, хоть бы вся история закончилась без криминала! Тех денег, что прислала ему Борова, вполне хватит, чтобы забыть весь этот кошмар, эти волнения…
С одной стороны, ему было стыдно задавать вопросы, чтобы не выдать свои страхи, но, с другой стороны, он наверняка выглядел в глазах Аннеты неким тупым, бессловесным существом, которому все равно, куда его везут, пусть хоть, как овцу, прямо на заклание. А это еще хуже, решил Аллен и собирался уже было в резкой форме расспросить Аннету обо всем, как вдруг услышал:
— Ну вот, мы уже почти приехали. Здесь вы с госпожой Боровой поужинаете, а потом она вам все расскажет.
«Какой-нибудь тайный клуб? Секта?» Аллену стало совсем плохо…
Машина свернула и, проехав по узкой дороге несколько десятков метров через лес, остановилась на площадке перед светившимися оранжевыми прямоугольниками окнами какого-то заведения с довольно-таки безобидным названием «Лесная беседка». На парковке стояло всего три машины. Может, они принадлежат его убийцам?
Хотя это же просто ресторан, где его покормят!
Он медленно вышел из машины, еще не зная, как себя вести, какую мину состроить. Или скорчить гримасу известного пианиста, который рад путешествию и предстоящему концерту; или мину важного господина, которого потревожили накануне Рождества, и он только и думает о том, как бы поскорее вернуться домой; или же надеть маску напуганного насмерть болвана, поверившего в то, что ему, малоизвестному исполнителю, заплатят за концерт два миллиона евро. Идиот! Точно!
Аннета, ускорив шаг, сама отворила ему дверь, нарядно украшенную золотыми и красными бантами, и в нос ему ударил густой теплый дух вкусной еды. Аллен почувствовал, как рот его мгновенно наполнился слюной. А он и не заметил за всеми этими волнениями, что сильно проголодался!
— Вот, познакомьтесь, пожалуйста. Это госпожа Борова, — бесстрастным тоном проговорила Аннета, представляя ему возникшую на пороге худенькую девушку в черно-белом платье, украшенном на груди стразами. Высокая прическа, в мочках ушей сверкают брильянты. Бледное лицо с тщательно наложенным макияжем, бледно-розовая помада и темные, неспокойные глаза.
— Таисия, — Борова протянула руку, и Аллен сжал ее, горячую, сухую. Подумал мельком, что у этой Боровой, наверное, поднялась температура. — Я очень рада вашему приезду, Аллен. Пройдемте за столик, там обо всем и поговорим.
Чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом. Возможно, промелькнуло в голове Аллена, она действует по чьему-то приказу, поэтому так и волнуется.
Это был маленький ресторан, с украшенной елкой посреди зала. Несколько столиков, за которыми сидели разрумянившиеся от еды и питья посетители. Они оживленно болтали, и это не инсценировка. «Эти люди не имеют ко мне никакого отношения», — подумал Аллен.
Столик, накрытый для них с Боровой, находился рядом с пылающим камином. Быть может, поэтому все приборы и еда на столике выглядели так прекрасно. Да и сама Таисия показалась Аллену настоящей красоткой. Интересно, что она скажет, когда накормит своего парижского гостя?
— Аллен, какое счастье, что вы владеете русским языком, — сказала, осторожно заглядывая ему в глаза, Таисия. — Давайте сначала закусим. Пока вас не было, я, не зная ваших пристрастий, заказала суп из розового тунца, жареные морские гребешки и копченую стерлядь. А если вы не любите рыбу, можете заказать любое мясное блюдо!
— О, нет-нет, я как раз предпочитаю рыбу и все морское…
— Вам хлеб поджарить или вы будете теплые булочки?
— Можно булочки.
— Аллен, я понимаю, что вы в недоумении… Быть может, вы даже в некотором роде боитесь. Скажу сразу — кроме меня и Аннеты, никто не знает о вашем приезде. Не ищите никаких подводных камней.
— Что? Каких камней?
— Я просто хотела сказать, что вам здесь рады, вас ждали и вам здесь не грозит никакая опасность. Понимаете?
— Да… Тогда позвольте мне… э… вымыть руки.
— Да-да. Конечно!
Аллен с бьющимся сердцем встал из-за стола. Подумал, что надо было с самого начала зайти в туалет и привести себя в порядок. Но он постеснялся. Не хотел, чтобы о нем подумали, будто он хочет на самом деле в туалет. Но и приняться за еду, не помыв рук, он тоже не мог.
В туалете он немного перевел дух. Эта Борова словно прочла его мысли. Неужели он на самом деле выглядит таким перепуганным? Какой стыд!!! Может, его и правда пригласили, чтобы он просто им поиграл, а он напридумывал себе бог знает что!!!
Вернувшись из туалета, он нашел свою визави еще красивее. Она… нежная и трогательная. Со стороны, наверное, можно подумать, что у них любовное свидание. Как забавно!
— Суп унесли, он остыл, но его вновь принесут через пару минут… И булочки, — сказала Таисия с видом хозяйки.
Она молчала и не говорила ничего, пока он не начал есть. Густой розовый суп был просто восхитителен! И Аллен начал постепенно приходить в себя. Когда же Таисия предложила ему выпить, он насторожился. Хотя что же тут непонятного? Это значит только, что сегодня он играть не будет, вот и все.
Они выпили вина, Таисия предложила тост: «За вашу прекрасную музыку!»
— Но я же не композитор, — попытался пошутить Аллен.
— Но именно благодаря вам, вашему исполнению, я полюбила классическую музыку.
И тут он неожиданно для себя спросил о том, что вертелось на его языке с той минуты, как он ступил на московскую землю:
— Скажите, Таисия, зачем вы меня пригласили? И за что мне, скромному пианисту, можно заплатить два миллиона евро?