Выйдя из-под душа, Элиша обвязала голову полотенцем и накинула на плечи светло-желтый банный халат. Женщина круговыми движениями протерла запотевшее зеркало и с минуту стояла, рассматривая свое отражение. Запавшие глаза. Потрепанная жизнью кожа. Кровоточащие десны. Напоминания о юности, изувеченной наркотиками и алкоголем. Шрам на левой щеке — естественное следствие того, что она переспала со множеством мужчин и женщин. Некоторые из них имели склонность к насилию. Благодаря черной коже темные круги под глазами были почти незаметны. Волосы потеряли природный блеск, но с помощью выпрямителя для волос Элиша все же могла, когда надо, придать им вполне сносный вид.
Женщина отошла на шаг от зеркала, распахнула полы халата и позволила ему упасть на пол. Элиша нежно провела рукой по животу. Кончиками пальцев она погладила три шрама, оставшихся после ударов ножом. На глаза ей навернулись слезы. Женщина потянулась за банным халатом. Она старалась отбросить прочь воспоминания о своей прежней жизни.
Позавтракав на скорую руку, Элиша вернулась в спальню, нанесла легкий макияж, надела джинсы, рубашку с длинными рукавами и удобные повседневные туфли. А потом она направилась к станции метрополитена. Из Норуолка, где жила Элиша, до Комптона было всего четыре остановки с пересадкой с линии Империал на линию Вилмингтон.
В такое раннее время на станции Норуолк было пока еще безлюдно. Элиша знала, что, если рискнет выйти из квартиры в утренний час пик, поездка превратится в сплошные мучения — кишащая людьми станция, переполненные вагоны и ни малейшего шанса присесть. Нет, уж лучше Элиша приедет на работу на полчаса раньше, чем позволит затянуть себя в паутину городской транспортной системы в час пик. Все равно у нее будет чем заняться на работе.
Элиша не училась в колледже. Если уж говорить начистоту, она бросила школу, так и не осилив восемь классов. Но богатый жизненный опыт сделал ее экспертом в том, чем она сейчас занималась. Элиша работала в специальной службе отдела социального обеспечения. В обязанности этой службы входила помощь тем, кто подвергается бытовому насилию, имеет проблемы психического свойства, злоупотребляет алкоголем или наркотиками. Сотрудники службы занимались также неполными семьями и последствиями изнасилований.
Специализацией Элиши была помощь наркозависимым женщинам, женщинам, страдающим от систематического бытового насилия, и уличным проституткам, решившим завязать с прошлым. Ее длинные рабочие дни были наполнены горем и страданиями других людей. Было немало случаев, когда Элише уже казалось, что она добилась успеха, что возврата к старому не будет, а через несколько месяцев выяснялось, что ее подопечная опять скатилась на дно — туда, откуда Элиша ее с таким трудом вытащила. Впрочем, время от времени ее работе сопутствовал успех. Элиша знала нескольких женщин, которым ей удалось помочь, вырвав из трясины уличной проституции. Они нашли себе хорошую работу, вышли замуж и теперь живут новой жизнью, избавившись от страданий и наркотической зависимости. Эти удачи делали ее работу наполненной смыслом.
Элиша вошла в вагон метрополитена и села. Привлекательный мужчина тридцати с небольшим лет уселся за два места справа от нее. Одет он был в темно-синюю рубашку. В руках — картонный стаканчик с кофе объемом чуть ли не в целый галлон. С приветливым видом мужчина кивнул ей головой. Элиша улыбнулась и ответила кивком на кивок. Лицо мужчины тоже расплылось в улыбке, но затем он заметил шрам на ее левой щеке. Мужчина тотчас же отвернулся, притворяясь, будто ищет что-то у себя в портфеле.
Улыбка увяла на губах Элиши. Она давно сбилась со счета, сколько раз оказывалась в подобной ситуации. Женщина притворялась, что это ее не трогает, но в глубине истерзанной души образовался еще один шрам.
На следующей станции Лейквуд в вагон вошло еще несколько пассажиров. Женщина двадцати пяти лет села как раз напротив Элиши. На ней был легкий светло-коричневый брючный костюм и бежевые замшевые туфли без каблуков. В руках — кожаный портфель из тех, что носят адвокаты. Мужчина справа от Элиши уже допил свой кофе. При виде молоденькой женщины он поправил галстук и лучезарно улыбнулся. Женщина даже не посмотрела на него. Сев, она вытащила из портфеля газету. Элиша про себя усмехнулась.
Когда молодая женщина напротив развернула газету, кое-что на первой странице привлекло внимание Элиши. Ее глаза сузились. Заголовок гласил: «ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ-СКУЛЬПТОРА». Элиша подалась вперед и присмотрелась. В первом абзаце статьи речь шла о том, что новый серийный убийца-садист отрывает руки и ноги у своих жертв только ради того, чтобы составить из них гротескные «скульптуры». Автор статьи намекал на возможность каннибализма и ритуалов черной магии. На лице Элиши появилось отвращение, но читать она не перестала. Следующая прочитанная строчка вызвала в душе женщины торнадо эмоций.
«Нет, — пронеслось у нее в голове, — это не могут быть они».
А затем ее взгляд остановился на фотографиях внизу страницы. Сомнения испарились, а сердце учащенно забилось.
— Видели эту чушь собачью?! — врываясь, словно ураган, в кабинет Хантера и Гарсии с утренним номером «Лос-Анджелес таймс» в руках, воскликнула капитан Блейк.
Хантер, Гарсия и Алиса Бомонт уже прочли статью. В соответствии с лучшими традициями «шоковой» журналистики газета «Лос-Анджелес таймс» придумала собственное прозвище для убийцы. Прозвище оказалось вполне подходящим: Скульптор.
Там были напечатаны четыре фотографии. На одной было запечатлено здание, в котором убили Натана Литлвуда. Три остальные — прижизненные фотопортреты жертв Скульптора. Статья заканчивалась тем, что даже после гибели трех «уважаемых членов общества» (бывшего калифорнийского окружного прокурора, которому поставили диагноз — последняя стадия развития злокачественной опухоли, офицера полиции и психолога), ставших жертвами самого жестокого за последние десятилетия в городе убийцы, полицейские Лос-Анджелеса гоняются за своими хвостами, словно глупые собачонки. Они понятия не имеют, что делать.
— Да, видел, капитан, — ответил Хантер.
— Значит, глупые собачонки! — крикнула Барбара Блейк, швырнув газету на стол детектива. — Дерьмо! Они вообще слышали хотя бы слово из того, что мы говорили им вчера на конференции? Журналисты выставляют нас никчемными клоунами, и, что хуже всего, они не так уж далеки от истины. Три убийства за две недели, а мы ничего не выяснили, за исключением теневых марионеток. — Капитан повернула голову и взглянула на Алису. — Если вы не ошиблись относительно того, что убийца хотел сказать нам второй «скульптурой», то в его списке не хватает только одной жертвы, а значит, у нас на очереди — еще один труп. — Обеими руками капитан Блейк заправила волосы за уши и глубоко вздохнула. — Как насчет поисков связи между третьей жертвой и двумя предыдущими?
— Ничего, — несколько смутившись, ответила Алиса. — Пока что я не нашла ничего, что связывало бы Натана Литлвуда с каким-нибудь из расследований, проводившихся полицией Лос-Анджелеса. Он никогда не помогал нам в расследовании преступлений. Натан Литлвуд ни единого раза не выступал в суде. Он даже не был в жюри присяжных. Я стараюсь ускорить обработку данных. Сейчас я проверяю, не консультировал ли доктор Литлвуд человека, ставшего жертвой насилия. Не исключено, что психолог работал с жертвой преступления, в раскрытии которого в той или иной мере были задействованы Нэшорн и Николсон. Если мне удастся что-нибудь найти, то, вполне возможно, след выведет на Кена Сандса. К сожалению, поиск сведений о бывших пациентах доктора Литлвуда оказался не таким простым, как мне показалось сначала. То, что мы пока ничего не обнаружили, еще не означает, что Натан Литлвуд никоим образом не причастен к уголовным делам Кена Сандса и Альфредо Ортеги.