Солнце село. Еще один напрасно потраченный день подходил к концу.
Сидя за столом, Хантер устало зевнул, оперся локтями на столешницу и положил голову на ладони. Он просмотрел свои записи и фотографии с мест преступлений, кажется, в тысячный раз, и теперь эти головоломки, оставленные убийцей, казались еще более сложными, чем прежде. Голова ныла от боли, и Роберт знал, что это надолго. Вопросы сновали, сталкиваясь друг с другом в его мозгу, а вот ответов на них там просто не находилось.
Что он все-таки видит перед собой? Символизируют ли койот и ворон лжеца или нет? Смотрит ли похожая на дьявола голова на своих жертв или нет? Сколько их будет всего? Четыре? Некто стоит и указывает на человека в ящике… или в гробу… Символизирует ли это теневое изображение похороны или нет? И что вообще значит следующее теневое изображение? Человек стоит на коленях… Он молится? Или это теневая марионетка ребенка? И как, ради всего святого, они связаны?
— Пойдем выпьем, — предложил сидевший за своим столом Гарсия.
— Что?
Подняв голову, Хантер часто заморгал.
— Пойдем пропустим по стаканчику. — Бросив взгляд на свои наручные часы, Карлос встал из-за стола. — Это помещение может вызвать приступ клаустрофобии. Здесь жарко, как в аду. Две минуты назад я мог бы поклясться, что из твоих ушей вьется дымок. Нам нужно сделать перерыв. Пойдем пропустим по стаканчику, может быть, перекусим. В любом случае, нам надо отдохнуть. Продолжим с утра, на свежую голову.
У Хантера возражений не нашлось. Если утром у него и были кое-какие идеи, то к вечеру они уже успели протухнуть. Пожав плечами, детектив выключил свой компьютер.
— Пропустить по стаканчику — это то, что нужно.
Из всех баров в центре Лос-Анджелеса «Бар № 107» являлся, пожалуй, самым непритязательным в том, что касается интерьера. Голые стены были красными, как флаг Советского Союза. Кабинки были обтянуты винилом. Потрепанный временем дешевый шик. Общее впечатление: находишься на распродаже ненужных вещей из гаража. В «Баре № 107» было четыре отдельных зала. Многие любили это старое заведение из-за большого выбора коктейлей и шотландского виски.
Сейчас в нем было людно, но в разумных пределах. Хантер и Гарсия уселись в самом конце длинной потертой барной стойки и заказали по «Аберлуру» десятилетней выдержки.
— Отличный выбор, — расплываясь в приветливой улыбке, прокомментировала их заказ барменша.
Ее светлые волосы были неаккуратно собраны на затылке, но выбившиеся пряди, спадая вдоль шеи, выглядели очень даже привлекательно.
Хантер отхлебнул виски, позволив темному напитку заполнить ротовую полость. Привкус вишни, свойственный скотчу «Аберлур», усиливал его природный аромат, не позволяя, впрочем, виски превратиться в крепленое вино.
Молчаливый Гарсия наблюдал за тем, как в бар вошла хорошо одетая пара. Они выпили по две рюмочки текилы одну за другой, без перерыва. По улыбкам, играющим на их лицах, Карлос понял, что они что-то празднуют. Голодное выражение на лице мужчины указывало на то, что женщина ему очень нравится, но она пока еще не уступила его ухаживаниям. Возможно, сегодня будет его счастливый день.
— Как поживает Анна? — спросил Хантер.
Гарсия отвернулся от пары.
— Все отлично. Увлеклась очередной дурацкой диетой. Того нельзя… этого нельзя… ничего нельзя после семи…
Мужчина поморщился.
— Диета ей не нужна.
— Знаю. Я ей об этом постоянно твержу, но она меня не слушается. — Гарсия хихикнул. — Она вообще никого не слушается, — отпив из своего стакана, добавил он. — Анна часто спрашивает о тебе, интересуется, как ты поживаешь.
— Я ужинал у вас недели три назад.
— Знаю, но такой уж у нее характер. Если я плохо сплю по ночам, то ты вообще, наверное, не высыпаешься. Она беспокоится о тебе, Роберт. По-другому она просто не может.
На губах Хантера появилась добрая улыбка.
— Знаю. Скажи, что со мной все в порядке.
— Я-то скажу, но ее не обманешь. — Взяв в руки бумажную салфетку, Гарсия принялся загибать уголки. — Моя жена не понимает, почему ты живешь один.
Хантер почесал за правым ухом и почувствовал тупую боль. Стресс потихоньку отступал. Не стоит рисковать.
— Знаю… знаю… Анна все время намекает на то, что хочет познакомить меня с одной из своих подруг.
Гарсия рассмеялся.
— А ты ловко уклоняешься от знакомства. Но знаешь, возможно, Анна права.
Роберт, повеселев, взглянул на напарника.
Карлос выдержал его взгляд.
— Ты нравишься Алисе.
— Что?
Хантер понятия не имел, с какой стати его приятель пришел к такому выводу.
— Повторяю: ты нравишься Алисе.
Хантер пристально изучал лицо Гарсии.
— С чего ты взял?
— У меня есть глаза. Не надо быть детективом, чтобы об этом догадаться. Не прикидывайся слепым, Роберт.
Хантер молча потянулся за своим стаканом.
— Серьезно, ты ей нравишься. Это видно по тому, как она смотрит на тебя, когда ты на нее не смотришь. Это видно по тому, как она смотрит на тебя, когда ты на нее не смотришь. Короче, это напоминает мне школьные годы, когда влюбляешься, а признаться в своей любви стесняешься. Я и сам был стеснительным. Я долго не решался пригласить Анну на танец… — Гарсия глубоко вздохнул. — Может, тебе следует пригласить Алису в бар или даже в ресторан? Она милая девушка… Красивая, умная и целеустремленная… Не вижу причины, почему бы одинокому мужчине не назначить ей свидание. Не обижайся, но Анна права: тебе нужно остепениться и найти кого-нибудь.
— Спасибо, доктор Любовь, но мне и так неплохо живется.
— Знаю… Вижу, как на тебя смотрят женщины.
Каждый раз, когда мимо проходила барменша, ее взгляд на мгновение останавливался на Хантере. Это не укрылось от внимания обоих мужчин.
— Послушай, пойми меня правильно. Я не собираюсь играть роль свахи. Твоя личная жизнь — не мое дело. Но я просто советую тебе пригласить Алису куда-то выпить, поговорить по-дружески, подальше от фотографий расчлененных тел. Кто знает, может, вы захотите узнать друг друга получше?
Хантер болтал стаканом, наблюдая за тем, как перекатывается на донышке виски.
— Как это ни забавно, но мы давно знакомы, — сказал он.
— Кто? Ты и Алиса?
Хантер кивнул.
— Серьезно? Не шутишь?
Еще один кивок.
— Как это?
Хантер вкратце рассказал обо всем Гарсии.
— Ух ты! Ну и совпадение! Значит, она из вундеркиндов, как и ты. Теперь я чувствую себя единственным тупицей на всю округу.