«Опять двадцать пять!» – невесело размышлял Андрей, бредя по больничным коридорам, когда буквально натолкнулся на выплывшее из-за угла судно.
– Елки зеленые! – едва успел отпрыгнуть в сторону Андрей, когда часть содержимого выплеснулась из емкости на пол.
– Андрей Петрович! Извините, ради бога! Не заметил вас, такая незадача… Не запачкались?
Андрей услышал знакомый голос раньше, чем успел поднять голову и увидеть Родиона Михайловича, выносившего чье-то судно.
– Не запачкались? – еще раз заботливо спросил он, улыбнувшись Андрею Петровичу своей кроткой старомодной улыбкой.
– Нет, нет. Все в порядке. Сам виноват, не смотрел, куда шел, – приветливо улыбнулся в ответ Андрей.
– Вижу, что-то у вас не ладится? Синяки под глазами, складки возле рта стали глубже, и взгляд озабоченный. Идите-ка, голубчик, и подождите меня возле сестринской, – повелительным, столь несвойственным ему тоном распорядился Родион Михайлович. – Я сейчас это «богатство» вынесу, – указал он на злосчастное судно, – и приду вас пользовать. И не вздумайте сбежать! Потом сами жалеть будете, я от всех недугов, и душевных, и физических, и даже умственных, чудное средство знаю. Идите! Я сейчас.
Андрей, заинтригованный словами санитара, отправился, куда ему было велено, и, ожидая Родиона Михайловича, занимал себя беседой с сестрой Танечкой, крупной и сдобной, словно кустодиевские купчихи.
– Ой, а вы уже знаете, кто нашего главного завалил? – с трудом скрывая любопытство и бравируя подцепленным по телику жаргонным словечком, спросила Танечка, наваливаясь на стойку своим пышным, не уступавшим арбузными формами мадам Грицацуевой бюстом. Андрей слегка посторонился, дабы не оказаться прищемленным, и в тон девушке ответил таким же громким шепотом:
– Не могу ничего разглашать, это тайна следствия!
К счастью, в конце коридора показался Родион Михайлович, подошел к нему и повлек Андрея в сестринскую – «пользовать».
– Вот, голубчик, лучшее средство от всех хвороб! Им русские люди издревле лечились, – проговорил Родион Михайлович, ставя перед Андреем Петровичем большую кружку со светлым горячим напитком.
– А что это? – спросил Андрей, подозрительно принюхиваясь.
– Это? Настоящий, исконно русский чай. Иван-чай! – с удовольствием объяснил Родион Михайлович, присаживаясь рядом с такой же большой пузатой кружкой. – По преданию, это растение подарил нашим предкам славянский бог Род. Он хотел дать людям такое растение, чьи корни питали бы их, из листьев его они могли бы шить себе платье, пухом – набивать подушки, а цветы его дарили бы людям бодрость и исцеляли недуги. И бог Род вырастил иван-чай, – не торопясь, рассказывал Родион Михайлович, с удовольствием отпивая чай из чашки. – Наверное, вы не знаете, но до революции этот русский напиток экспортировался во все европейские страны, в том числе и в Англию! И пользовался он огромной популярностью, поскольку был значительно полезнее так разрекламированных ныне китайских и индийских чаев. И знаете почему?
Андрей покачал головой, напиток ему понравился, у него был приятный чайно-цветочный аромат.
– Как известно, алкалоиды в обычных черных и зеленых чаях усиливают сердечную деятельность. Сокращение миокарда становится интенсивнее и учащеннее. Это способствует тому, что большее количество крови поступает к органам и тканям, они получают усиленное питание. В итоге выпивший чай человек чувствует как бы прилив сил, его настроение на недолгое время улучшается, органы чувств обостряются. Но такие искусственные подъемы духа сопровождаются повышенным расходом энергии, медленным, но верным истощением нервной системы. Если энергию мы можем восстановить с помощью еды, то нервные клетки, как всем известно, не восстанавливаются. А уж сколько в иван-чае полезных веществ и от скольких недугов он спасает! Иван-чай издревле используют как вяжущее и противовоспалительное, болеутоляющее и жаропонижающее средство, успокоительное при стрессах, нервных нагрузках, он снимает пищевые и алкогольные отравления, отрезвляет лучше любого «алкозельцера» или огуречного рассола. Ощелачивает, очищает кровь, повышает иммунитет! – Чувствовалось, что Родион Михайлович оседлал любимого конька, и пока не выговорится, остановить его будет невозможно. Поэтому Андрей и не пытался, а сидел, расслабившись, неторопливо отпивая чудодейственный настой, и со снисходительной улыбкой наблюдал за оратором. А еще он заметил, что тупая надоедливая боль в правом виске, мучившая его весь день, начала отступать, в голове перестало пульсировать, и благодать снизошла на измученного неразрешимыми загадками сотрудника следственного управления.
– Восстанавливает силы при истощении, – продолжал свою вдохновленную речь Родион Михайлович. – Иван-чай полезен при гипертонии, атеросклерозе и малокровии, при подагре и нарушении солевого обмена, при его регулярном употреблении зарубцовываются язвы желудочно-кишечного тракта. Отвар из иван-чая пьют при камнях в печени и почках и при болезнях селезенки. Он незаменим при внутренних кровотечениях и болезненных менструациях. А косметология?! Это лучшее средство от облысения! – запустил руку в свою не слишком пышную шевелюру Родион Михайлович. – Он укрепляет корни волос. А еще уменьшает интоксикацию при раке! Помогает избавиться от простатита и аденомы предстательной железы. А вы знаете, что в вашей чашке сейчас больше витамина С, чем в лимоне?..
На этой фразе пылкая речь старого доктора была прервана визитом очаровательной особы в шапочке и белом халате.
– Родион Михайлович, здравствуйте, не помешала?
– Ну что вы, Елена Владимировна, милости прошу. Проходите, присаживайтесь.
– Благодарю, но, к сожалению, мне некогда, уже убегаю, у сына сегодня экзамен в музыкалке. Родион Михайлович, выручайте! У свекрови ваш чай закончился. А она от него добрее становится, даже «кусаться» перестала, когда я домой прихожу, выручайте! К тому же у нее и с сердцем стало получше, и давление выровнялось. Умоляю! Хоть чуть-чуть, а уж летом мы сами заготовим. – Состроив просительную мину, хорошенькая Елена Владимировна протянула санитару руки.
– Да на здоровье! У меня запасов хватит. А в новом сезоне еще насушим, – успокаивающе махнул рукой Родион Михайлович. – Тут ведь вся хитрость – в правильной заготовке, а то вместо чая обычный травяной сбор получится, – наставительно заметил он, доставая большую железную банку и отсыпая из нее чайные листы в простой бумажный кулек, который он ловко свернул из листа, взятого из пачки бумаги принтера. – Вот. На здоровье!
Елена Владимировна поправила золотистую прядку, выбившуюся из-под шапочки, и, чмокнув Родиона Михайловича в щеку, умчалась, постукивая каблучками.
– Вот, видите – врач! Кардиолог, а тоже не пренебрегает! – поднял палец Родион Михайлович. – А знаете, я и вам насыплю. У вас вот и голова явно прошла, и хороший цвет лица вернулся. Сосуды вам надо проверить, Андрей Петрович! А с другой стороны – лучше как раз не надо. Пейте «богатырский чай» – и все само пройдет, а то закормят вас лекарствами, потом все остальное, помимо сосудов, лечить придется, – приговаривал старый доктор, сворачивая кулек для Андрея. – Анатолий Игоревич покойный тоже к моему чаю пристрастился. У него, как и у всех начальников, с желудком проблемы были. Изжога, вздутия. Гастрит! Я его еле-еле уговорил с таблетками расстаться.