Лев Николаевич обвел взглядом мрачный подвал, устланный мусором и колотым кирпичом. Крохотное окошко под потолком, кружение вековой пыли в скупом луче света. Старый купеческий дом начала двадцатого века готовили к реконструкции, от него, по сути, остались только этот подвал да еще фасад, выходящий на Газетный переулок. В дальней стене, куда уходили трубы канализации и водоснабжения, зиял большой пролом. Там ждали Зарембо и Середов, увешанные рейдовыми рюкзаками со снаряжением. Середов смолил третью сигарету подряд – напитывал организм никотином на дальнюю дорогу.
– Будем надеяться, что именно хорошо все и пройдет, – сказал Лев Николаевич. – Машина стоит во дворе, там дежурят ребята из СБ. Они присмотрят за домом и вообще. Можете на них положиться. Раз в полчаса выходите на связь, чтобы мы были в курсе ваших передвижений. Мне будут докладывать.
– Сторож там, наверху, не возбухнет? – поинтересовался Палец. – Ментов с перепугу не вызовет?
– Насчет сторожа не беспокойся. Там все улажено. Он даже поможет, если надо будет. Хотя… – Лев Николаевич смерил взглядом внушительную фигуру стоящего перед ним «тоннельщика», экипированного по последнему слову диггерской техники. – Чего вам помогать? Сами справитесь…
Он достал из куртки платок, приложил к носу.
– Ну и воняет здесь. Ладно. Я пошел, а вам – удачи.
Лев Николаевич коротко кивнул в пространство и направился к полуразбитой лестнице, ведущей на улицу.
– В спину ветер, – сказал Палец, когда он скрылся наверху.
Он повесил на плечо удобный чехол, где были закреплены два небольших баллона с ацетиленом и кислородом.
– Ну что, мужики… – Он повернулся к товарищам. – А нам – совсем в другую сторону, верно?
Воздух постепенно становится вязким. Кажется, еще немного, и его можно будет пластать ножом, как черный студень. Мало кто заходил на третий уровень. А ведь это «только» пятьдесят метров.
Нагрузились в этот раз порядочно. Хорошо, что в последний момент решили не брать глубинный сканер. Сканер роскошный – «Геохантер», трехмерная картинка. Но там одна только поисковая катушка метр длиной. На фига им вообще этот сканер?
Зато инфракрасные «котлы» выше всяких похвал – легкие, мощные. Четырехканальные газоанализаторы «Дрёгер» в резиновых противоударных чехлах. Рации МОХ-221 – точно такие же, как им на Лубянке выдавали. Хорошие рации, проверенные. И два «стечкина» вдобавок. Молодец, Лев Николаевич, расстарался…
Дышишь, дышишь, только и делаешь, что дышишь. Самоспасатели пока не включали из соображений экономии. Палец сказал, что обернутся за шесть часов, но как будет на самом деле, никто не знает.
Им еще повезло, что заброс в самом центре города. Через Неглинку сэкономили больше часа пути.
И все время дышишь.
Дошли до первой решетки, отзвонились наверх:
– Идем по расписанию, все в порядке.
– Где находитесь? – спросили те, наверху.
– Отметка семь-семь-один, – сказал Середов и подмигнул Пальцу и Зарембо. Абсолютно от балды сказал.
– Это где? – интересуются наверху.
– Это второй горизонт. Ну, почти третий уже.
Там замолчали и отключились. Чем меньше они знают, тем лучше.
Середов с любопытством вертел рацию в руке, разглядывал.
– Слушайте, кажись, это та самая «труба», что у меня в «Тоннеле» была!
– Ясно, та самая, – сказал Палец.
– Нет, не в смысле, что МОХ, а в смысле, что моя «труба» треснутая была в двух местах – это я в «Бухене» саданул ее случайно. И здесь, смотрю, тоже трещины. И в тех же местах. И эпоксидка, которой я клеил…
Палец сказал:
– Ну, покажь.
Середов показал. Точно, трещины. Следы от эпоксидки. Палец и Зарембо еще раз осмотрели свои «трубы». Зарембо показалось, что ту, которая у Пальца, раньше Леший носил – у нее чехол был потерт точно так же, он еще собирался заменить его.
– Так что, выходит, этот Лев Николаевич склад спецоборудования ФСБ грабанул? – спросил Середов.
– Прямо тебе грабанул, – ответил Палец. – Купил. Значит, концы есть.
– Вот блин! Я там пахал, как папа Карло, жизнью рисковал, и у меня никаких концов не осталось! А этот хрен, неизвестно кто он и откуда, спокойно так пришел и купил!
– Это тебе неизвестно откуда. А на Лубянке, может, он в уважухе. И каждый завсклада поручкаться бежит, считает честью…
– Стало быть, крутой хрен этот Лев Николаевич, – сказал Зарембо.
– Крутой не крутой, а про Хранилище он ничего не знал! – не сдавался Середов. – А мы – знаем. Кто круче?
– Ага. Сравнил х…й с пальцем, – сказал Палец.
На глубине не очень-то посмеешься. Но Зарембо не мог сдержаться. Сдавленным таким смехом: гы-ы-ы.
– Чего ржешь?
– Ты, Палец, только что себя с х…ем сравнил, – пояснил Зарембо. – Не в твою пользу, извини.
Да, смешно. Очень смешно. Посмеялись. В конце концов Палец согласился:
– Ты прав, Зарембо. Да, до этого х…я, до Льва Николаевича, нам всем еще расти и расти.
Шли долго и достаточно тяжело. Путались в ходах, один раз свернули не туда, пришлось возвращаться, намотав пару лишних километров. Давало себя знать кислородное голодание: появилась одышка, все потели, руки-ноги стали как ватные. Казалось, что следом кто-то идет, выглядывает из боковых ответвлений, целится в незащищенные спины…
– Может, вернемся? – сказал Ржавый, который подвернул ногу и заметно прихрамывал. – Как-то неудачно все складывается… Лучше отдохнуть и в другой раз попробовать…
Он думал, что товарищи набросятся на него с насмешками и упреками, но нет.
– Каждый раз так, – мрачно сказал Палец после некоторого молчания. – Особенно когда растренирован…
– Да в прошлый раз вроде полегче было.
– Это тебе кажется, – сипло сказал Зарембо. – Никогда легко не бывает. В прошлый раз ты тоже ныл. Потерпи, сейчас мы на правильном пути. Через час-полтора придем.
Дальше двигались молча, с трудом переставляя ноги в тяжелых ботинках и напряженно вглядываясь во тьму. Мигание красного светодиода они заметили издалека.
Пых… Пых…
Люк на шахте «Бухенвальда» никуда не делся, ясное дело. И низкий каменный потолок. И особый тухлый мрак, который здесь, на шестидесяти с лишним метрах, ощущается как присутствие живого существа. Точнее, ты ощущаешь свое присутствие в нем. Внутри. Тебя проглотили. Тебя переваривают…
Кстати, в коровьих желудках вырабатывается вполне себе горючий биогенный метан.
Сгрузили вещи возле шахты, повалились на сырую землю, полежали полчаса, приходя в себя. Потом Палец стал готовить автоген к работе, а Зарембо делал замеры на газоанализаторе.