Оберштейн выругался по-немецки.
Лукас и Сабин покатились по платформе, а на меня вдруг снизошло озарение! Я понял то, чего не увидел ещё ни один из Мориарти.
Я не могу, понюхав пепел от сигары, определить размер ноги того, кто её выкурил. Зато я уцелел во многих передрягах — в буквальном смысле остался сравнительно целым. А всё почему? Потому что я не склонен, подобно учителю математики, долго и обстоятельно размышлять. Просто знаю, и всё, и мне плевать, как и почему я это знаю. Иногда всё дело в дуновении ветерка, иногда — в ветке, которая сломана уж слишком аккуратно.
Нас заставили думать, что эти два человека представляют разные государства, а теперь они действовали как слаженная команда.
Начальник станции вообразил, что собрал здесь соперников, но фальшивые охотники за призраками сговорились меж собой. Играя в карты, я понял: Эльза и Оберштейн — сообщники. Но это был двойной блеф — меня хотели убедить, что Лукас и Сабин не с ними.
София Кратидес выхватила два метательных ножа и собиралась уже прикончить мерзавцев, но ей помешала фрейлейн Гофмансталь. Немка внезапно взмахнула ногой в лучших традициях исполнительниц канкана и ударила сапогом прямо в грудь гречанки. На ней, как выяснилось, было не платье, а специальные широкие брюки, идеально подходящие для подобных целей.
Эльза выдернула из причёски гребень, который при ближайшем рассмотрении оказался длинным тонким кинжалом. София оправилась от удара и швырнула ножи прямо противнице в голову, но та отбила их своим клинком. Полетели искры.
И началось… Две подтянутые красотки профессионально дрались на ножах — кружились на месте, словно турецкие дервиши, и обменивались хирургически точными и жестокими ударами. Развевались распущенные волосы, дамы с шипением выплёвывали в лицо друг другу оскорбления на разных языках. Спустя некоторое время в их нарядах появились дыры, на руках и лице — порезы, но пока ни один смертельный выпад не достиг цели.
Весьма увлекательно, признаю, но меня ждали другие дела. Я постучал рукояткой револьвера по металлическому боку червя.
Бронированная пластина отъехала в сторону, и на меня озадаченно уставился один из инженеров — наш старый знакомый Беркинс, облачённый в комбинезон и круглую шапочку (точь-в-точь наряд беглого каторжника).
— Эдод нобер у ваз не бройдед, — объявил он.
Лукас и Сабин, откатившись на безопасное расстояние, вскочили и бросились к большому колесу, стоявшему на платформе. Лукас изо всех сил принялся дёргать за рукоять, а Сабин прикрывал ему спину. Его трость оказалась замаскированным ружьём.
Но меня беспокоили вовсе не они. Хотя я понимал, что именно замышляют шпионы.
Профессор заметил первым:
— Моран, сверху!
На крыше поезда затаилась тонкая, похожая на паука фигура. Злодей облачился в чёрное обтягивающее трико с колпаком, в котором были прорезаны дырочки для глаз. Видимо, всё это время пролежал на крыше зала ожидания.
Самозванец, изображавший фальшивого Карнаки. Глава шпионов.
Я выстрелил и попал ему в грудь. Противника отбросило назад, но не убило. Значит, на нём тоже броня, совсем как на «Каллинике». Сухопарый проныра не собирался больше подставляться под мои пули — шагнул с крыши на противоположную сторону и исчез из виду.
— Все на борт! — завопил я, протискиваясь мимо Беркинса.
— У вас нет разрешения! Вы не имеете права заходить на «Каллиник»! — возмутился полковник. — Я могу пристрелить вас за измену!
Ну, не он первый.
Профессор удержал брата. Мориарти в некотором роде мне доверял, и я это знал. По крайней мере, он понимал, что именно я делаю. Но вот почему я это делаю — не смог бы объяснить ни один из нас. Ну да, разумеется, мы хотели поставить на место многоликого мерзавца. Он совершенно обнаглел, раз возомнил, что может проворачивать свои аферы прямо у нас под носом! Но конечно, мы не чувствовали никаких обязательств перед её величеством или чёртовым департаментом снабжения. Мною всю жизнь двигало непреодолимое желание с головой нырнуть в опасность и почувствовать на щеке дыхание смерти. Я ничего не мог поделать с подобными порывами, тигр же не может перестать быть полосатым.
А вот Мориарти обычно оставался расчётливым и хладнокровным.
Глава шпионов заберётся внутрь червя, и там я его встречу.
На борту «Каллиника» было тесно и душно. Проектировщиков, видимо, мало заботил комфорт экипажа. А ещё отвратительно воняло. Повсюду болтались холщовые ремни. Я не мог даже распрямиться — голова сразу упиралась в потолок. Кругом громоздились разнообразные приборы, аккумуляторы и генераторы. К чертёжным доскам гвоздями были пришпилены графики и чертежи. Сверху с толстого провода свисали неровно мигающие лампочки.
Я с превеликим удовольствием вытолкнул из поезда Беркинса. Он шлёпнулся прямо на свою толстую задницу.
Раздался выстрел. Это Лукасу наконец удалось справиться с колесом, и Сабин пальнул в землю. Они перевели стрелку: теперь «Каллиник» сможет выехать с полигона на главную железнодорожную магистраль. Если Лжекарнаки удастся захватить поезд, он выжжет полстраны, прикрывая свой побег, а потом спокойно наложит лапы на секретные чертежи.
Братья Мориарти кинулись в поезд и застряли в проходе, став похожими на сиамских тройняшек. Профессор отвоевал при помощи локтей положенное ему по старшинству место и первым ступил на борт. Никому из них не следовало тут находиться, но разве мог хоть один Джеймс остаться на платформе и позволить остальным уехать без него? Братья, что тут скажешь.
В сложившихся обстоятельствах я бы предпочёл Софию с её ножами. Но мисс Кратидес всё ещё танцевала с Эльзой. Профессор не зря нанял меня разбираться с подобными ситуациями. Не то чтобы он не мог сам о себе позаботиться, когда в ход шли ножи и пистолеты, — просто мудро доверял дело профессионалам. А на поле брани Душегубу нет равных. И тем не менее мне гораздо спокойнее было бы без учителя арифметики, канцелярского вояки и придурочного путейца.
— Не лезьте под ноги, чёрт подери, — велел я братьям. — Я найду поганца.
Они уставились на меня с совершенно одинаковым изумлением. Никто из них не любил, когда им командовали. Каждый принялся обдумывать хитроумный план мести. Все как один — истинные Мориарти.
— Карнаки, охотник на призраков, ты тут? — крикнул я. — Ощущается ли волнение астрала?
Без сомнения, наш противник уже пробрался в поезд. Одна из броневых «чешуек» слегка болталась. Сквозь щель было видно кусочек поля. Отверстие получилось маленькое, взрослый человек вряд ли бы в такое протиснулся, но наш знакомец сегодня уже продемонстрировал свою изворотливость.
Я заметил какую-то тень и выстрелил. Раздался взрыв. Облако серного пламени вспыхнуло намного ярче обычного огня. Несколько холщовых ремней моментально сгорели дотла. На меня обрушилась волна раскалённого воздуха, но я успел укрыться за переборкой. Греческий огонь наверняка прожигает плоть до кости. Пламя быстро погасло, но в воздухе витали ядовитые пары. Они тоже могут оказаться смертоносными. Пресловутое греческое варево так же опасно для машинистов, как и для потенциального противника.