Зина выключила диктофон. Я ничего не мог сказать. Вероятно, мой вид был так красноречив, что она достала из буфета бутылку виски, налила полный стакан и влила мне в рот эту мерзость. Глотать я еще мог.

— Понял, дурачок, что деньги с людьми делают? В зверей превращают. Диктофон-то был включен. Нина дневник вела. Писать ей было тяжело, так она надиктовывала. Я потом его нашла, случайно. А ты говоришь, я стреляла. Для Катьки людей не существует. Она одна — люди! Остальные тараканы. Надоел — придавила. Вся в отца пошла.

— И вы еще живы? — Я едва ворочал языком.

— Она ничего не знает об этой записи. Но в нужный момент узнает. Пусть сначала на ноги встанет.

— Зря она старалась заменить меня братом. Мудреные коварства придумывает, а об элементарных вещах не знает. Его завтра же выпустят. В дактилотеке МВД есть мои отпечатки пальцев. Они не совпадут с отпечатками Дениса. Одинаковых не существует даже у близнецов. А я к ним на поклон не пойду. Пусть ищут.

— За Катькиной спиной ты как за каменной стеной.

Я сумел встать.

— Нет. С этой женщиной мне не по пути.

Тут одна из дверей открылась, в комнате появился Степан.

— Честь тебе и хвала, Антон. Я за тобой наблюдаю очень давно. Возвращайся во Владимир. Я тебя прикрою. И еще. Операция с морфием разрабатывалась мной. Пока его не трогай. Я куплю его у тебя для новой больницы. Забирай мать и уезжайте. Только ты должен понять, что обратного пути у тебя не будет. На твои поиски Катя пошлет меня. Один раз я тебя нашел, в следующий раз не найду.

— Зачем ты работаешь на такую… — Я даже слово не мог подобрать.

— Она моя сестра. А Зина — моя мать. Но об этом Катя не знает. Дня два поживете с матерью на моей московской квартире. Ваше исчезновение тут же поднимет волну. Утихнет, я сам отвезу вас на вокзал.

Он передал мне ключ от квартиры и назвал адрес. Я снял часы и положил на стол.

— Катя может знать, что я приезжал сюда. А машину я оставлю в городе. Потом скажу, где.

Выпивка мне помогла. Во всяком случае, я пришел в себя и, уезжая, уже не думал о Кате. Она стерлась из моего сознанная, будто мыльной губкой провели по грязному стеклу.

К вечеру я уже был в больнице.

Эпилог

В кабинет генерала вошла элегантная дама лет тридцати. Красивых женщин Тертышников не забывал. Пожалуй, она рано надела траур. Конечно, он не сомневался, что адвоката прихлопнули. Такие люди не живут после смерти своих хозяев, но официально Гейко числился среди «потеряшек». «Сейчас начнет давить, пугать своими связями и обвинять нас в бездействии», — подумал Тертышников. Ответ у него был готов, мол, прокуратура не занимается розыском, это компетенция полиции.

— Присаживайтесь, Мария Федоровна. С чем пожаловали ко мне?

Дама пересекла длинный кабинет и села напротив вельможи. Заговорила тихо, так, что приходилось напрягать слух.

— Наличными у меня только два миллиона долларов, но думаю, сумма вас устроит. Миллион вам, миллион тем, кто имеет доступ к центральной дактилотеке, где хранятся отпечатки пальцев преступников. Вы получите деньги и упростите себе работу. С пойманного убийцы уже сняли отпечатки и, как я понимаю, они вас разочаровали. Так вот, замените их на пальчики настоящего Антона Кортнева, а полученные уничтожьте. Дел на минуту, а денег немало. Затребуйте уголовные дела Антона, где есть отпечатки на бумажных носителях, и замените их на полученные от арестованного. Все это в ваших силах. Договорились?

— Катя заботится о своем муже. Мы это понимаем и трогать его не собираемся. Если только он сам не вляпается в новую историю.

— О Кате я не сказала ни слова.

— Да я ничего, так, с языка сорвалось. Пожалуй, ваша просьба выполнима. Да и нам удобней сажать рецидивиста. Думаю, вопросов не возникнет.

— И еще. В старых делах должны остаться медицинские заключения. Отправьте задержанного на медобследование легких. Тогда все вопросы отпадут. Деньги получите завтра в девять утра в банке «Восток», отчитавшись лично передо мной.

— Все будет сделано, Мария Федоровна. Я тронут вашей заботой о правосудии.

Маша достала конверт с фотографиями и положила на стол.

— Можете воспользоваться этим или нет. Моего мужа убил Иван Веткин. На следующий день он отпилил ему голову в третьем морге. Но у Артура были шрамы и родимые пятна, его и без головы опознать можно. Голову Иван, очевидно, закопал или утопил. Я оставляла заявление, где описаны все приметы Артура Гейко. Остальное ваше дело. На опознание я не пойду, но подпись свою поставлю. Мне нужно свидетельство о смерти. Я собираюсь выйти замуж. В голове Гейко две пули. Вы не нашли тех, что выпущены из найденного револьвера. Теперь, кажется, все. Проглотите и переварите. До завтра, в девять, в банке «Восток».

Маша встала и вышла из кабинета.

На улице ее ждала машина с шофером.

— Он клюнул? — спросил Степан.

— Еще бы. А вот я столько денег теряю!

— Когда я женюсь на Кате, половину верну.

Маша рассмеялась.

— Вы с мамочкой чокнутые. Катька тебя за человека не считает.

— Ничего. Моя мать сумеет объяснить, что кроме Кати и другие люди существуют. А ты думаешь, твоя задачка проще? Антон тоже фрукт еще тот. Он однолюб.

— Я даже не мечтала увидеть мужчину-однолюба. Вот и стану его любовью. Я помню, как он на меня смотрел. Бабы все чувствуют.

— Мечтательница, — усмехнулся Степан.

* * *

Как и обещал, Степан отвез Антона с матерью на вокзал и даже проводил до вагона. Он купил им билеты на поезд дальнего следования, который останавливался во Владимире. В купе можно лечь, ведь женщина только что вышла из больницы. Электричка в данном случае не подходила.

«Счастливые люди, — думал Степан, — едут в паршивый городишко, а радуются, будто летят в Париж». Нет, ему не дано этого понять.

В купе сидела девушка. Антон ее не сразу узнал. Обычная девушка с волосами, заплетенными в косу, красивая и без косметики. Одета скромно, но на верхней полке лежал огромный чемодан.

Девушка встала.

— Здравствуйте. Меня зовут Маша. Я еду во Владимир и буду жить у вас.

Антон решил, что это очередная провокация, а мать засияла от удовольствия. Может, просто от радости жизни, избавленной от вечных болей.

— Хорошо, голубушка, живи на здоровье. Дом у нас большой, — радушно сказала она.

— Это мне Степа посоветовал, — улыбнулась Маша. — Я медсестра, сейчас без работы. Муж недавно умер. Захотелось куда-то уехать. Вам же не помешает сиделка? Я и готовить умею, даже пироги печь.

— Остановись, дай отдохнуть фонтану, — резко оборвал ее Антон.