Остановив мопед, ниндзя сунул руку в карман.
Публика во дворе замерла.
– Здравствуйте, – нисколько не удивившись тому, что он привлек всеобщее внимание, сказал костюмированный посыльный из модной кондитерской «Фудзиямка». – Улица Макарова, дом тридцать два, квартира двадцать три?
Молодая мамаша медленно подняла руку и указала на нужный подъезд вытянутым пальцем.
– Танька, ты че?! – испуганно прошептала тетка с бельем. – Ты зачем показала? Он же небось бабку Хлопову добить вернулся!
– Т-точно-точно, – обрадовался пьяный злодей Василий. – А в коробке у него, не иначе, б-большой черный пистолет!
– Ванька, Санька, живо домой! – прикрикнула на пацанят с ивовыми рапирами одна из бабок.
– Мишенька, и мы пойдем! – подхватилась молодая мамаша.
Через четверть минуты во дворе уже было пусто, только таращился на распахнутую дверь третьего подъезда пьяный и оттого смелый домашний тиран Василий да крутилась у мопеда с ароматными коробками голодная уличная кошка.
– Товарищ майор, это Борис, ну, так и есть, появился этот! Как вы сказали, весь в черном, даже морда в маске, и в тот же самый подъезд пошел! – прячась за гаражом, торопливо наговорил в телефонную трубочку удивительно быстро протрезвевший любитель пива.
– А, ч-черт! – не обрадовался своей прозорливости майор Лазарчук. – Ну, будем брать!
Стук в дверь застал меня у зеркала.
Страдальчески кривясь, я подслеповато вглядывалась в то место, где у других бывают глаза, и запоздало размышляла: что со мной не так? Не внешне (тут нынче не так было абсолютно все, поэтому детализация не имела смысла), а внутренне? То ли у меня любопытства и смелости чересчур много, то ли здравого смысла слишком мало? Ну, кой черт дернул меня перекраивать физиономию?!
Входная дверь затряслась в такт моим мужественно сдерживаемым рыданиям.
Я вышла в прихожую, посмотрела в глазок сначала одним ущербным глазом, потом вторым и кое-как свела воедино два дефектных изображения. Если верить получившейся картинке – дверную ручку тоже дернул какой-то черт!
– Чего надо?! – неласково поинтересовалась я, на всякий случай сдвигаясь в сторону и прижимаясь спиной к стене (чем все тот же черт не шутит, вдруг опять начнется пальба!).
– Я доставил ваш заказ! – ответил мне ломкий голос.
Я наскоро припомнила, кому и что я заказывала.
Новую книжку на Озоне, набор косметики по каталогу, декоративную тарелку приятельнице, отдыхающей в Тунисе… Из более масштабных заказов – у Деда Мороза под Новый год вымогала новую машину, а Господа Бога теперь ежедневно прошу вернуть мне красоту и здоровье.
Но, судя по юношескому голосу, за дверь не Дедушка Мороз. И не божий ангел, судя по черному костюму.
– Получите ваш заказ из кондитерской «Фудзиямка»! – донеслась из-за двери своевременная подсказка.
– Черт, совсем я память потеряла! – адресно пожаловалась я. – Вы оставьте, пожалуйста, коробочку под дверью, да и ступайте себе с богом.
«Или с дьяволом», – с подозрением добавил мой внутренний голос.
Гость в черном все-таки внушал мне сильные сомнения. Что с того, что у него в руках коробка с логотипом кондитерской? Мало ли где он ее взял и что в нее положил? Может, пистолет! Я, конечно, знатная сладкоежка, но жизнь за пирожное не отдам. Да и Лазарчук велел мне никому, кроме него, двери не открывать.
Юный черт переминался под дверью. Должно быть, его смутило предложение поставить коробку с пирожными прямо на пол. Еще бы, на лестничной площадке, должно быть, тоже изрядно натоптали!
Я сокрушенно вздохнула, но решение свое не изменила:
– Да-да, ставьте на пол, и адью! Я на сайте кондитерской кредиткой расплатилась.
Посыльный еще немного помялся и неохотно ушел.
– Наверное, он рассчитывал на чаевые, – подумала я вслух.
Через несколько секунд недовольно лязгнула подъездная дверь. Я еще немного подождала и потянулась к засову – надолго оставлять коробку с пирожными на сильно септической лестничной площадке было бы неразумно.
Посыльный оставил коробку не на голом бетонном полу, а на придверном коврике. Под коробкой обнаружилась маленькая клетчатая бумажка, застрявшая между резиновыми шипами.
Я подняла ее, перевернула и узнала один из тех самодельных ярлычков, которые Масяня без устали лепит на коробки с обувью, банки с кухонными припасами и прочие вместилища. На кривоугольнике, не слишком аккуратно выкроенном из осьмушки тетрадного листа мамиными маникюрными ножницами, Мася написал: «Монеты 5 руб».
Понятно, это наклейка с копилки-банкомата. Непонятно только, как она оказалась на лестнице!
Я захлопнула дверь и побежала в детскую. У меня возникло скверное предчувствие…
Игрушечного банкомата на месте не было!
Я присмотрелась: на запыленной полке (ох, некому в доме уборку сделать!) отчетливо выделялся темный квадрат. Да, именно тут стояла сынишкина сокровищница!
Мысли в голове помчались с ускорением, как вагончики аттракциона «Русские горки». Сколько монет было в копилке? Примерно на две тысячи рублей. Ладно, положим, я расстараюсь и разменяю на пятаки бумажные купюры. Но где я найду второй такой же банкомат?! О Боже (и о Дьявол), какой скандал закатит мне ребенок!
Может, кто-то переставил банкомат на другое место? Ирка, например?
Напрягая слабые глаза, я низко, буквально в бреющем полете, проехалась лицом над полками стеллажа и вскоре обнаружила на запыленной поверхности еще одну геометрическую фигуру – прямоугольный след от пропавшей копилки-домика.
Сомнений не осталось: произошло невиданное преступление! У нас цинично и бессовестно умыкнули сразу две детские копилки!
– Серега, караул! – едва дозвонившись Лазарчуку, отчаянно завопила я в телефонную трубку. – Нас ограбили!
– Да что ты? – Майор как будто обрадовался. – Ну, тогда хоть понятно, зачем к вам приходил томатный стрелец!
– Помидорный киллер, – машинально поправила я.
Мое определение нравилось мне больше.
– И что же он у вас унес?
Судя по голосу, майор действительно заинтересовался.
– Я что-то пропустил, ты разобрала вековые завалы на антресолях и обнаружила среди допотопного хлама увесистый золотой канделябр? Или удачно прикупила на блошином рынке фарфоровую вазу династии Минь?
– Почти угадал! – некстати оживилась я. – Знаешь, я нашла на Блошке в Лондоне чудесное блюдо лиможского фарфора, в хорошем состоянии и – представь! – всего за два фунта!
– Это его украли?
– Нет, его не украли! – Я снова опечалилась. – Оно разбилось… А украли Масины копилки.
– Что, что?