Но приходилось выбирать из того, что есть. Ватные штаны на несколько размеров больше пришлось подпоясать веревкой, так как ремни среди пожертвований отсутствовали. На линялую футболку он надел растянутый свитер в катышках, на ноги обул старческие ботинки с молнией посередине, вроде войлочные. Современный молодой мужчина не смог точно определить материал. На голову натянул нечто черное и вязаное, вероятно, подходившее (или, скорее, неподходившее) для представителей любого пола.
И Евлампий-Егор, и священник понимали, что в таком виде молодого человека вполне могут забрать в обезьянник у первой же станции метро. Поэтому священник выдал страдальцу металлическую банку для пожертвований с двумя просверленными дырочками. В них была продернута веревка. На банку скотчем крепилась фотография храма с текстом мелким шрифтом (банка была крупная, вроде в таких в нашу страну когда-то поставляли оливковое масло).
Возвращение в родной дом в таком виде подвигло Егора на превращение в старца Евлампия – только за одну эту поездку, не обращаясь ни к кому за пожертвованиями (он не хотел привлекать лишнее внимание к себе), молодой человек собрал достаточно денег, чтобы вернуться к священнику на такси и отдать «подарки».
Эти «подарки» он на самом деле вернул, а банку попросил оставить себе на память, не объясняя, как планирует использовать «память». Правда, с тех пор стал свою старую одежду не выносить на помойку, а отвозить к выходившему его священнику. Мало ли еще кому-то понадобится.
– Ну и где пожертвования собираешь? – спросил Дмитрий.
Мы к этому времени уже подошли к дому и опять накрытому столу, за который уселись. Воды налили и Евлампию-Егору, я держала перед ним кружку, пока он не напился.
– А везде, где удастся, – сказал он. – Но, естественно, у богатых. В метро и электричках по вагонам не хожу. Я на другом уровне работаю. Есть много богатых людей с лишними деньгами…
– Так, секундочку, а это не ты ли на острове принимаешь? – вдруг внимательно пригляделся к парню Дмитрий.
– Уже не принимаю.
– На каком еще острове? – спросила я.
– Ну не на этом же. В Карелии, если не ошибаюсь? – Дмитрий посмотрел на «старца».
Тот кивнул.
– Я тоже что-то слышал про старца-предсказателя, – заявил продюсер.
– Ну, это я, – скромно пожал плечами Евлампий-Егор.
– Тебя разоблачили? – уточнила я.
– Не заплатил кому надо. Пришлось быстро сматывать удочки. Но долго не сидел без дела. Я как раз раздумывал, податься на Урал, в Сибирь – или сменить имидж. Я вообще-то хорошо вжился в роль старца Евлампия. И тут поступило предложение податься на тропический остров и опять в роли старца. Я согласился. Решил, что и денег заработаю, и отдохну. Правда, большую часть времени приходится ходить в маскарадном костюме. Но все равно я вдосталь покупался, да и позагорать удавалось – если уходил от этой компании.
– Сколько народу на острове? – спросил продюсер.
– Понятия не имею. Честно.
– Какое конкретно ты получил задание? – поинтересовалась я.
– Дурить головы тем, кого сюда привезут. Будто попали в рай. Все оставлялось на мое усмотрение. Я же поднаторел в проповедничестве. И еще нужно книги просушить. Их тут нашли до моего приезда. Я не знаю кто и не знаю, почему сразу не вывезли. Может, здесь их легче высушить? Может, так эффект лучший будет. А может, хотели соединить одно с другим – и антураж, и дело. Мне объяснили, как нужно сушить. Вот мы их по листочку и раскладываем.
– То есть цель – свести нас с ума? – спросил продюсер.
– Не знаю. Вы должны были поверить, что вы в раю. Восхитительная природа, теплое море. Еда сама появляется, словно из ниоткуда…
– Кстати, мясо тут есть? – перебил Дмитрий.
– Тушенка. Нам давали.
– Кто подает и готовит еду?
– Девка с парнем. Они вроде к вам приходили призраков изображать.
– А где готовят?
Евлампий-Егор пожал плечами.
– Я никогда не интересовался. Я приучен не задавать лишних вопросов. Кормят досыта – и спасибо. Самому не нужно думать о хлебе насущном.
– Кто заказчик? – наконец задал Дмитрий вопрос, который, по-моему, следовало задавать первым. Или он хотел разговорить «старца»? Но тот, по-моему, вообще обожал поболтать – на любые темы.
Евлампий-Егор опять пожал плечами.
– Ты его видел?
– В маске.
– В смысле? – не поняли мы все.
– В омоновской – или такого типа. Лица он мне не показывал.
– Он русский? – спросил Дмитрий, что-то напряженно обдумывая.
– Вроде да.
– Какие-то дефекты речи? Еще что-то, по чему можно было бы опознать главаря?
Евлампий-Егор пожал плечами.
– Ты его узнаешь, если увидишь?
Парень задумался.
– В маске узнаю. То есть при повторении той же обстановки. Без маски… В другой ситуации… Не могу сказать.
– Ты что, с ним всего один раз виделся? – удивилась я.
– Ага, – кивнул парень. – Чего ему со мной общаться? Как я понял, у него огромная организация. А я понятливый. И какой у меня был выбор? Мне предложили привычную работу и хорошие бабки. Мне что, отказываться? Опять самому что-то выдумывать? Тем более, как я понял, в этой организации отказы не принимаются. Если на тебя положили глаз и предложили работу, то ты или принимаешь предложение, или исчезаешь с лица земли.
– А тогда почему ты сейчас с нами так мило беседуешь и все выкладываешь? – вкрадчиво спросил Дмитрий. Нам с продюсером тоже хотелось знать ответ на этот вопрос.
– Не люблю, когда меня бьют.
– Все не любят, – заметил продюсер. – Но не все начинают тут же трепать языком.
– Вы на моих глазах утопили Серегу! Я еще пожить хочу!
– Значит, он никакой не дядя Витя? – хмыкнула я.
– Ну конечно, нет! Его быстренько под тебя подготовили! И ты его сразу признала! Я лично на такую удачу и не рассчитывал. И, по-моему, никто не рассчитывал! Тебя собирались подготавливать и…
– Секундочку! – перебила я. – А я-то кому понадобилась? Что с меня взять?
– Это что, все из-за Кати затеяно?! – Дмитрий сделал широкий жест рукой, словно охватывая весь остров. Продюсер внимательно посмотрел на меня, потом подпер щеку рукой.
– Нет, из-за вас. – Евлампий-Егор кивнул на Дмитрия.
– А зачем маскарад для меня? Я вообще могла не оказаться в том самолете! Я в нем оказалась в последний момент!
– Нет, я понял, что ты должна была в нем оказаться. Не спрашивайте, не знаю, как тебя планировалось туда засунуть.
– Я не вещь, чтобы меня засовывали в самолет!