– Агриппина Вольдемаровна, вам что-нибудь предложить? Кофе, чай, а может, вино?
– Пожалуй, бокал вина.
Агриппина сидела на огромном кремовом диване, изящная и стильная, словно картинка из модного журнала. Такие девушки обычно рекламируют дорогие товары для мужчин. Часы, сигары, яхты. Артем рассматривал ее, словно незнакомку. Да она и была незнакомкой. Куда подевалась тихая, скромная аспирантка математического факультета, милая, интеллигентная, неуверенная в себе, ранимая? Сокольский вдруг понял, что она ему, оказывается, очень нравилась. Что из всех знакомых женщин именно Гриппа была наиболее близка к его идеалу женщины. Странно, что раньше он этого не понимал. Лишь сейчас сообразил, когда с ней произошла эта необратимая уродливая метаморфоза. А ведь прежде – вот дурак! – считал ее чокнутой занудой.
Артем разлил по бокалам вино и прошел в гостиную. Макинтош уже был здесь и, по-свойски запрыгнув на диван, положил Гриппе на колени свою мохнатую рыжую голову.
– До чего же ты красив! – погладила девушка захватчика. – Настоящий лев, царь зверей. Наверное, по подвалам любишь разгуливать? – Макинтош в ответ довольно усмехнулся и заурчал. – Вон у тебя и ухо драное. Из-за дамы подрался? Обожаю таких отчаянных мужчин.
От ее слов Макинтош довольно зажмурился, а его хозяин почему-то расправил плечи и небрежно взъерошил волосы.
– Какие у тебя лапы сильные, – не обращая на Артема внимания, продолжала Агриппина расхваливать кота. – Я таких красавцев еще не встречала.
Макинтош повернул голову и лизнул ее руку. Ну просто преданный пес, а не усатый разбойник! Сокольский даже испытал укол ревности. Правда, не совсем понятно было, кого и к кому он ревновал.
– Ладно, Макинтош, отправляйся в кухню, не мешай нам, – попробовал согнать кота с места Артем и едва не лишился пальца.
– Да пусть лежит, он мне не мешает. – Гриппа наконец повернулась к хозяину.
– Итак, Агриппина Вольдемаровна, что вам стало известно?
– Ко мне в руки попал мобильный телефон Екатерины Тиховлиз. Я скопировала все его содержимое и кое-что обнаружила.
– А как он к вам попал? Вы разве подруги? – несколько удивился Сокольский. По его наблюдением, между барышнями не существовало даже симпатии.
– Нет, конечно. Но вчера вечером мне пришло в голову, что если пообщаться с подозреваемыми на их территории и в приватной, так сказать, обстановке, то вполне можно что-нибудь почерпнуть. На меня все традиционно смотрят, как на дуру со странностями, никто меня не опасается и подвохов от меня не ждет.
Артем Георгиевич хотел что-то возразить из вежливости, но, взглянув Агриппине в глаза, промолчал. Она не нуждалась ни в утешении, ни в сладком вранье. Для нее сей факт новостью не был и сейчас, похоже, нисколько ее не задевал.
– Так вот, вчера вечером я выяснила, где можно найти Катю, и явилась в тот ночной клуб. Познакомилась там с компанией ее приятелей, и мы дружно куролесили до рассвета. Где точно мы были и что делали, не скажу, но проснулась я в ее квартире.
– Агриппина, вы хотите сказать, что не помните, где были и чем занимались всю ночь? – недоверчиво спросил Сокольский, глядя на собеседницу полными ужаса глазами и даже забыв про отчество.
Гриппе подобная реакция польстила.
– Представьте себе, да. Дело в том, что я обычно не пью. А в клубе была вечеринка «Мохито», ну и через некоторое время я обрела невероятно легкомысленное и радостное восприятие жизни, при этом совершенно утратив контроль и самообладание. Но это неважно. Проснулась я у Тиховлиз, причем первая, и смогла пошарить в Катеринином телефоне. Обнаружив номер Коробицкого, я скопировала все содержимое телефона, а дома внимательно его изучила. Меня, знаете ли, заинтересовало, что может связывать двоих столь непохожих людей.
Агриппина сидела, развернувшись к собеседнику, закинув ногу на ногу, и ее черное платье слегка задралось, обнажая стройные ноги и круглые коленки. Девушка небрежно перебирала тонкими пальцами густую шерсть на загривке Макинтоша и выглядела уверенной в себе, умной, волевой и очень привлекательной.
Артем с трудом заставил себя отвести взгляд от коленок, да и от гостьи вообще. Через силу напомнил себе, что перед ним дочь босса, с которой у него чисто деловая беседа.
– И что вы обнаружили?
– Две эсэмэски. – Агриппина пересказала их содержание, а затем поделилась подробностями встречи с сестрой и Вероникой. – Таким образом, я полагаю, что Катерина и Коробицкий любовники. Учитывая продолжительность их связи, вероятно, между ними завязалось нечто вроде дружбы, не исключено – на почве взаимной нелюбви к нашему семейству.
– С чего вы взяли? – поразился ее выводам Артем.
– Артем Георгиевич, я, возможно, мало разговариваю, зато многое замечаю и еще больше думаю. К тому же мой ум имеет склонность к анализу. Просто до сих пор меня мало занимали семейные дрязги, теперь же все переменилось.
– Ясно. Дальше.
– Надеюсь завтра днем получить достаточно материала, чтобы прижать Катерину к стенке и заставить ее быть со мной откровенной. Барышня любит крутить романы с женатыми миллионерами и опасается огласки, а также мести их жен. У меня есть идея, как ее раскрутить.
– Может, поделитесь? – максимально спокойным голосом спросил Артем.
Энергия и предприимчивость Агриппины вызывали у него восхищение и в то же время пугали. Пока ее идеи срабатывали и были полезны, но кто знает, куда девушку занесет в следующий раз?
Агриппина слегка покраснела и неуверенно взглянула на собеседника. Но увидев в нем искренний интерес, заботу и отсутствие всякой насмешки, решилась.
– Катерина выложила в Интернете фото, которые сделала прошлой ночью. То есть полный и подробный отчет о моих безумствах. Сайт оказался достаточно популярным, и буквально час спустя после его появления в Сети мне стали звонить коллеги по работе с криками «вау!». Учитывая, что до сих пор никто из моих подруг представления не имел, чья я дочь и к какому социальному слою принадлежу, мне предстоит выяснение отношений, а возможно, и потеря привычного круга общения. – Гриппа чувствовала, как в ней с новой силой вспыхивает жажда мщения. Ведь из-за этой стервы Тиховлиз она может лишиться своей тихой гавани, своего собственного мира, обыденного, рядового и трудового. И девушка плотоядно улыбнулась: – Думаю накормить ее той же пилюлей. Для начала выложу самые безобидные сюжеты и подожду звонка. А потом буду действовать по ситуации.
– Одна вы это делать не будете! – решительно заявил Артем. – Я тоже склонен к наблюдению и анализу, поэтому могу с уверенностью сказать: эта девица ни перед чем не остановится, если задеть ее за живое. То есть за толстый кошелек.
Сокольский оперся локтями о колени и устало опустил голову на ладони. Макинтош давно уже счастливо сопел на руках у Гриппы, шум за окном затих, в квартире стояла сонная тишина, свет торшера убаюкивал. Голова работала с трудом, глаза слипались.