– Довольно широкий круг людей. У нас завод в Покровске, так что все знакомые, рабочие, сотрудники разных уровней знают, что мы там часто бываем. Это была обычная рабочая поездка, домой возвращались тоже, как обычно, вечером.
– Так. Теперь давайте перейдем непосредственно к аварии. Что произошло?
– Нашу машину столкнул с трассы джип со встречной полосы. Явно не случайно. До столкновения я не подозревал, что у водителя такие намерения, ничего толком сделать не успел.
– За рулем был мужчина, не разглядели?
– Женщина. Хрупкого телосложения блондинка, больше ничего не разглядел. Основной удар пришелся на переднее пассажирское сиденье. Ну, это вы, наверное, знаете от автоинспекторов. Машина перевернулась, кажется, несколько раз, это я уже не очень отчетливо помню. В себя пришел только здесь, в больнице. И сразу такое: покушение это, я имею в виду.
– Вы нападавшего случайно не успели рассмотреть? – оживилась я.
– Мне, наверное, снотворное вкололи, так что проснулся я, когда преступник с охранником подняли шум. Да и то, видимо, не сразу. Так что видел его силуэт всего несколько секунд и как сквозь пелену тумана. К сожалению.
– Да, мне тоже жаль. Но зато мы теперь точно знаем, что преступников как минимум двое.
– Как минимум?
– Адвокат тоже причастен, судя по всему. Никита вам рассказал, наверное?
– Да. Рассказал. Как-то не верится…
– Прямых доказательств у нас пока нет, только подозрения. Но это временно. Мы с Никитой сейчас вас покинем до завтра, я обещала лечащему врачу.
– Уже? – встрепенулся мальчишка.
– Да. Пора.
Никита подошел к кровати отца, наклонился поцеловать его, тот приобнял мальчишку в ответ.
– Женя, мне тут выйти нужно ненадолго, – замялся Никита.
– Ага. И мусор прихвати, тут урна небольшая. Василий, вас не затруднит проводить? А я тут останусь.
Полицейский с мальчишкой вышли.
– Я хотела сказать вам несколько слов наедине, – ответила я на недоумевающий взгляд Николая.
– Слушаю.
– Вас в ближайшее время перевезут в другую больницу. Это нужно для вашей безопасности. Приедет полковник полиции Геннадий Петров, мой давний знакомый. Можете ему полностью доверять.
– Хорошо, раз так нужно.
– Да, чуть не забыла, скажите: та женщина за рулем джипа случайно не показалась вам знакомой? Может, просто напомнила кого-то телосложением, например?
Алмазов, вспоминая, прикрыл на несколько секунд глаза.
– Знаете, Женя, я как-то не отдавал себе отчета. Но сейчас, когда вы спросили, думаю, что она похожа на мою невестку. По крайней мере, Ника – единственная из моих знакомых, кто подошел бы под описание фигуры водительницы джипа. Правда, Ника брюнетка, так что это не может быть она.
– Невестка – это жена…
– Моего брата Артема.
– Хорошо. Попрошу вас, Николай, пока ничего никому не говорить. Ни брату, если он на связь выйдет, ни Никите.
– Ладно.
– Выздоравливайте, набирайтесь сил. До свидания.
– Спасибо, до свидания.
* * *
Покидая палату Алмазова, я уже определилась с главным подозреваемым. Скорее всего, это Ника, невестка Николая. Мне не нужно объяснять, насколько легко женщине сменить цвет волос. Самые простые способы – это парик, краска или оттеночный бальзам. Но у двух последних есть свои нюансы. А вот с помощью правильно подобранного парика не только брюнетка может превратиться в блондинку или шатенку. Парик, правильный макияж, одежда, цветные контактные линзы могут изменить облик женщины практически до неузнаваемости. В Ворошиловке нас этому, как ни странно, не обучали, но я эту науку усвоила самостоятельно. Да и любая женщина в случае нужды разберется. В данном случае, я думаю, хватило только парика.
В коридоре я перехватила Никиту с Василием, возвращавшихся из туалета. Полицейский прошел в палату Николая Алмазова, а мы с Никитой направились к выходу из отделения реанимации. На выходе из здания я увидела Генку в сопровождении симпатичной медсестры, входящих в реанимацию со стороны приемного покоя. Приятель попытался было привлечь к себе наше внимание, но я быстро сделала у своего лица знак рукой, означающий молчание. Генка сориентировался мгновенно, обнял за плечи ничего не понимающую медсестру и почти втолкнул ее в приемный покой.
Значит, все в порядке. Сейчас Генка разовьет бурную деятельность, и Алмазов будет в клинике на Ашхабадской минут через сорок или около того. Никита не заметил наших маневров, что соответствует моему намерению скрывать от него свои действия. Если я все еще подозреваю паренька. А это, к сожалению, так и есть. Например, что мешало подростку вступить в сговор с бойкой тетушкой? Или даже подбить Нику устранить его родителей как преграду к полному владению заводом и торговой маркой за вознаграждение? Или за долю в бизнесе? Нет, с Никиты подозрений я пока снять не могу, преступники, случается, тоже бывают обаятельные.
– Ты говорила, что у нас дел много, а что мы планировали? – подал голос «подозреваемый», заглядывая мне в глаза, пока я прогревала мотор «фолька».
Всегда тщательно контролирую выражение своего лица. И если на нем и возможно прочесть какие-то мысли, то только те, которые я намерена продемонстрировать собеседнику. Это условный рефлекс, выработанный годами, даже во время разговора в теплой дружеской компании собеседники не поймут моих тайных мыслей, если таковые имеются.
Приветливо улыбаясь мальчишке, я торопливо анализировала свои предыдущие действия и слова, пытаясь понять, не совершила ли где-то ошибки. Похоже, что Никита от чего-то насторожился, заметил мое недоверие. Вроде бы нет.
– Петр Семенович все равно не разрешил бы нам утомлять твоего отца. Он и так пошел на нарушение правил, в реанимации родственникам нельзя находиться в палате больного.
– Жалко, я хотел бы все свободное время проводить с отцом. – Голос мальчишки был неподдельно грустный.
– Это будет возможно, когда твоего отца переведут в терапию, или куда там положено. Нахождение больного в реанимации предполагает тяжелое состояние его здоровья, то есть в любой момент могут понадобиться экстренные меры по спасению жизни.
– Но он выглядит совсем здоровым… Только перелом этот…
– И отлично, врачи понаблюдают несколько дней, чтобы обошлось без сюрпризов, а пока могут и не пускать к нему.
– Как? Почему? – подпрыгнул на сиденье Никита.
– Чтобы избежать лишних волнений, так Петр Семенович решил.
Искажать правду было очень неприятно, но необходимо. Пока с мальчишки не сняты подозрения, ему невозможно видеться с отцом, ведь я вынуждена скрывать местонахождение Алмазова-старшего и от Никиты.
– Я не знал, что там такие строгости. Нужно было мне самому с лечащим врачом переговорить.