Люди были разные: с перьями на шапках и без перьев, с ленточками на рукавах и без них, черные одеяния слуг соседствовали с цветастыми юбками купеческих дочек и шелковыми штанами господских сынков. Все восстанавливали помост. Это был не тот помост, что раньше: сколоченный на скорую руку и немного корявый, он стал ниже и длиннее. Но он стоял. Спереди Мири прикрепила последний экземпляр листовки «Принцесса-мошенница».
Ее окликнул с помоста худой мужчина и показал наверх. Там, на самом высоком шесте, он приколотил вместо знамен ее кривые квадраты, и они были голубого цвета, как небо.
— Прошло два дня, а восстановленный помост все еще стоит на лобном месте, — сообщила Мири Петеру, хотя не была уверена, что он ее слышит. Он спал почти все время, постанывая, когда Эса меняла ему повязки или промокала лицо. — Сначала солдаты охраняли помост всю ночь, но наутро король отозвал их. Мне кажется, он проверяет Асленд, позволяя жителям решить, жениться Стеффану и Бритте или нет. Если они снова разгромят помост…
Эса тронула Мири за плечо, давая понять, что визит завершен. Младшая сестренка Петера очень устала, под ее глазами пролегли темные круги.
Мири отправилась на поиски Бритты, надеясь, что удастся поговорить с ней наедине, но, прежде чем она нашла подругу, ее перехватила Инга. Мири получила приказ идти к королю.
Король сидел в огромном зале и выглядел величественно на своем позолоченном деревянном троне. Она вспомнила, что в таких случаях требуется реверанс, который и выполнила как смогла, лишь слегка покачнувшись. Гаммонт, стоявший, как всегда, рядом с королем, не скрыл самодовольной усмешки.
— Ты вела себя храбро, — сказал король.
Мири кивнула. Она не считала себя особенно храброй, но не хотела спорить с королем — по крайней мере, об этом.
— А еще ты была чересчур фамильярной.
Она снова кивнула.
— Можешь идти, — сказал король.
Мири удивленно заморгала и направилась к двери.
— Не стоит благодарности, — еле слышно произнесла она.
— Что-что?
Мири вернулась:
— Я сказала, не стоит благодарности. Вы ведь позвали меня сюда затем, чтобы поблагодарить, и не ваша вина, что никто не научил вас этим словам. Но это не причина, чтобы я забыла о вежливости и не сказала «не стоит благодарности», как полагается в подобных случаях.
Король округлил глаза, но все равно стало ясно, что девушка его позабавила. Вот теперь она действительно почувствовала себя храбрецом, хотя немного смутилась. Впрочем, у нее было столько забот и тревог, что ей некогда было думать о том, как бы не разозлить короля.
— Сир, позвольте мне еще несколько минут побыть фамильярной. Вам следует знать, что каждый раз, взимая подати продуктами, вы тем самым увеличиваете их цену и люди начинают голодать.
Король возмущенно хмыкнул:
— Голодать? Не смеши меня.
— Поезжайте посмотрите и убедитесь сами. Во всем королевстве есть бедные, только на горе Эскель в этом году никто не бедствовал. Впервые за долгое время мы сделали достаточные запасы. Но это изменится, когда вы потребуете и с нас высокую подать Гаммонта. Многое меняется в Данленде, но не к лучшему.
Король расправил плечи, задергал подбородком, рассвирепел:
— Мои вельможи уверяют меня, что я могу брать все, что мне угодно. Я король.
— Вот именно! Вы король, а не бандит. Не позволяйте им делать из себя грабителя.
— Хватит с нас твоей дерзости! — не выдержал Гаммонт и пошел на Мири, словно собираясь вытолкать ее из зала.
— Погодите, — сказал король, внимательно посмотрел на обоих, а потом обратился к Гаммонту: — Выйдите, будьте так любезны.
Мири едва удержалась, чтобы не показать вельможе язык. Гаммонт побагровел, но поклонился и ушел.
Король посмотрел на Мири.
Мири посмотрела на короля.
Он улыбнулся. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь при ней улыбался.
Терзаясь любопытством, она спросила:
— Проще понимать, что я чувствую, когда мы вдвоем?
Король кивнул:
— Я начинаю понимать, что, когда мой главный вельможа рядом, я легко заражаюсь его чувствами.
— А это происходит часто, — заметила Мири.
Король снова кивнул. И снова улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. А потом король сделал то, что удивило Мири больше мушкетного выстрела, — он расхохотался. И в уголках его глаз появились морщинки, но от этого он стал только симпатичнее.
— Ты разумная девушка, — сказал он. — И мне это нравится.
— Вы тоже мне нравитесь, — откликнулась она, нисколько не покривив душой.
Они поболтали еще немного, обсудив линдер, язык горы и даже удовольствие, которое доставляет жареная утка. Но когда Мири предложила прислушаться к требованиям мятежников и подумать о грядущих изменениях, улыбка на его лице тут же исчезла и взгляд снова стал суровым.
— Мой долг, — сказал король, — моя единственная цель в этой жизни — защитить власть короны. И я никогда не отступлю от нее.
Но похоже, он не разозлился, потому что после возвращения Гаммонта объявил, что Мири будет интересно посетить следующее собрание, и велел девушке сопровождать его. Гаммонт поразил Мири тем, что на секунду стал похож на отвратительнейшего злобного козла, какого только можно себе представить.
— После всего случившегося, сир, — сказал Гаммонт, пока они направлялись в приемную, — я настоятельно прошу вас увеличить число королевских гвардейцев.
Мири крепко сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, и еле стерпела, чтобы не высказать во весь голос свое мнение по этому вопросу. У самой двери король остановился:
— Нет, Гаммонт, не в этот раз. Я знаю, вы хотите защитить меня, но только не за счет тех, кто за это платит. Обучайте их как следует, тогда мы обойдемся тем количеством охраны, что уже есть.
Мири улыбнулась и пропустила вперед короля с Гаммонтом.
Проходя мимо нее, Гаммонт повернул голову и прошептал:
— Поначалу никто не хочет платить подати, но потом всегда платят.
Настроение у Мири упало, но, когда она вошла в комнату, ее успокоила улыбка Стеффана. Он жестом пригласил ее сесть рядом с ним за круглый стол, за которым собрались вельможи и судья со списком подозреваемых.
Начальник охраны уже признался в получении взятки от наемного убийцы за то, чтобы вывести охрану из дворца и оставить королевскую семью без защиты.
— Этот начальник охраны не выполнял приказа, запрещавшего проводить более восьми часов в день в королевском крыле, — сообщил Стеффан. — В течение многих лет он тайком ночевал в комнате охраны со стенами из линдера, а не в бараках.
Стеффан посмотрел на Мири, и она незаметно кивнула в знак того, что поняла: этот охранник, должно быть, впитал в себя «мудрость линдера» и потому приобрел способность ощущать неблагонадежных, из которых и набрал себе команду заговорщиков.