– И что тогда? – поинтересовалась Алиса. – Мы не найдем дороги?
– Сегодня особенная ночь. Праздник Мертвых.
– О, я видела однажды нечто похожее! – оживилась Грей. – Мы с родителями ездили в Мексику…
– Боюсь, здешний Праздник Мертвых не похож ни на какой другой, – перебил я. – И нам очень повезет, если мы доберемся домой до темноты. В эту ночь может случиться… Всякое.
– Например? – я видел, что в глазах Алисы зажегся огонек любопытства. Похоже, она вполне оправилась от действия наркотика и жаждала новых приключений. Бедная Эллори, нелегко ей придется, – мысленно посочувствовал я Скрывающей Облик. Охранять такую непоседу – то еще удовольствие.
– Как вам объяснить, в терминах Метрополии или соответственно местным представлениям? – усмехнулся я. – Если первое, то это обычный праздник – традиционный, древний, общий для большинства местных религий… Вот только ожившие мертвецы ставят адептов научного образа мысли в тупик.
– Зомби? Они что, по-настоящему мертвые?
– В том-то и дело… Они считаются величайшей загадкой этого мира – по крайней мере, для людей науки… В то время как для местных это – вполне обычное явление.
– Раз в год отворяются врата в мир мертвых, – мелодичным голосом произнесла Эллори. – Мертвецы покидают склепы… Живых не должно быть среди усопших, и по традиции в эту ночь никто не выходит на улицу…
– Кроме колдунов и представителей некоторых религиозных сект, – добавил я.
«И еще – кучки идиотов, у которых смелости больше, чем мозгов, – подумал я про себя. – Такие сыщутся везде: безбашенные подростки и подогретые алкоголем любители острых ощущений… Как гласила молва, далеко не всем из них дано будет увидеть следующий восход. Мертвые умеют хранить свои тайны…»
Мимо нас с топотом промчалась троица подростков-фрогов. Возле фонаря они остановились. Двое, постарше, повернулись лицом друг к другу и крепко взялись за руки; младший ловко вскарабкался на эту импровизированную ступеньку – и, приоткрыв на миг стеклянную дверцу, сыпанул что-то в емкость со светильным маслом. Пламя заколебалось, мигнуло – и сменило цвет с оранжевого на голубовато-зеленоватый, слово болотные огоньки или холодное свечение гнилушек. Ребятишки побежали дальше, к следующему фонарю.
– Они хулиганят? – с любопытством спросила Алиса.
– Ничуть не бывало. Это тоже часть традиции. В Праздник Мертвых фонарное масло смешивают с пыльцой дерева мау-курру. Вообще, об этом должен был загодя позаботиться фонарщик, но они почему-то никогда не успевают – быть может, нарочно. У местной детворы считается хорошей приметой «красить огонь» – да и похвастать перед сверстниками будет повод.
Я скромно умолчал о том, что в детстве и сам несколько раз участвовал в таких эскападах, неизменно получая нагоняй от родителей. Как и все чадолюбивые пары, они предпочитали, чтобы накануне Праздника их отпрыск являлся домой засветло и носу не казал за дверь до утра.
– Но для чего это делается?
Я замешкался с ответом.
– В знак того, что этой ночью городские улицы не принадлежат нашему миру, – отозвалась Эллори.
Забавно: ведь мне, так же как любому из местных, и в голову не пришло бы спросить об этом. В Праздник Мертвых все по-другому, таков неизменный порядок вещей на протяжении многих столетий… Все публичные заведения закрываются раньше обычного, горожане расходятся по домам, пустынные улицы с цепочками бледных огней кажутся незнакомыми и призрачными, и с наступлением темноты в город прилетают тысячи черных бабочек – к слову, в другие ночи ничего подобного не происходит… Интересно, откуда они берутся? А ведь я ни разу не задавался этим вопросом – даже в детстве, завороженно глядя на их толстенькие мохнатые тушки, тихонько бьющиеся в оконное стекло…
Мы шли скорым шагом, почти бежали – но сумерки сгущались неумолимо. Бирюзовые небеса наливались синевато-серой глубиной: Амфитрита словно бы погружалась в морскую пучину. Вскоре я понял, что с трудом могу различить черты моих спутниц. Прошло еще несколько минут – и вдали, на окраинах города, глухо зарокотали барабаны. Праздник Мертвых начался.
– Не успели, – констатировала Эллори. Голос ее был спокойным, даже чересчур. Я прекрасно понимал состояние Скрывающей Облик: мы сейчас преступили одно из главных городских табу. Я тоже чувствовал себя не в своей тарелке – и даже юная Грей, кажется, начала потихоньку проникаться нашей тревогой. Мы находились примерно на полпути к посольству: сущие пустяки в любое другое время, кроме сегодняшней ночи.
– Передохнем, – предложил я, прислоняясь к перилам моста. – Вот что, милые дамы: до моей квартиры отсюда значительно ближе, чем до посольства Метрополии. Мисс Грей, предлагаю воспользоваться моим гостеприимством. Конечно, вашим родителям гарантирована бессонная ночь – но, поверьте, это наиболее безопасный вариант… А утром я доставлю вас домой.
– Всегда мечтала посмотреть, как живут частные детективы! – весело заявила эта нахалка. – А наше присутствие не очень скомпрометирует вас?
– Только не сегодня, – усмехнулся я. – В Праздник Мертвых припозднившиеся гости могут рассчитывать на ночлег, хозяевам и в голову не придет отказать… Тоже одна из традиций. Ну что, вы перевели дух? Тогда идемте.
Этот район я неплохо знал. Пару раз удалось срезать расстояние, проходя дворами. Впрочем, когда перед нами возник очередной канал, переплыть который было – пара пустяков, Алиса решительно запротестовала, и пришлось искать мостик.
– Вам-то что, в ваших непромокаемых одежках, – ворчала подопечная. – А я едва успела обсохнуть!
Барабаны гудели уже по всему городу. Над призрачными огнями фонарей проносились будто бы струйки плотного дыма – стаи черных бабочек сопровождали мертвых. Приходилось петлять, чтобы не столкнуться с теми, в чью власть были отданы улицы Амфитриты. И все же избегнуть встречи не удалось: едва мы шагнули из черного как смоль проулка на широкий проспект – как прямо навстречу нам вывернула процессия. Возглавлял ее колдун: он был облачен в огромную багровую маску, изображавшую злобный, искаженный гримасой лик. Казалось, по мостовой шествует голова свирепого демона, отрастившая тоненькие конечности.
В руках чародея был небольшой барабан, орудие его ремесла, – говорят, на такие идет особым образом выделанная кожа фрогов. Длиннопалые ладони безостановочно отбивали ритм; колдун подпрыгивал, приседал и кружился в такт этой жуткой мелодии, копна крашеного мочала, изображавшая волосы, с сухим шелестом моталась из стороны в сторону. За ожившей маской следовали двое факельщиков – насколько я мог судить, обычных фрогов. Глаза их были завязаны, но каким-то образом они ориентировались в пространстве – по крайней мере, не спотыкались и не сбивались с пути. Факелы полыхали тем же призрачным, почти не дающим света зеленоватым «огнем мертвецов», что и уличные фонари, – наверное, в горючую смолу щедро добавили пыльцы мау-курру… А следом за факельщиками вышагивали зомби. Я узнал их моментально – по особой, плавной медлительности движений, по бледной, с почти исчезнувшей пигментацией коже, по сложному, тяжелому аромату бальзамических составов, пропитавших неживые тела. Одежда мертвецов была разнообразной: кто-то носил костюм, кто-то саван, многие вовсе были в набедренных повязках – и каждого, словно экзотические украшения, усеивали десятки черных бабочек. Некоторые были величиной с ладонь…