* * *
– Позор! Просто позор! Один-единственный негодяй шутя прорывается сквозь вооруженную охрану – это восемь, черт побери, прекрасно обученных специалистов! А потом кончает жизнь самоубийством, бросившись за борт с двухмильной высоты! Что это, я вас спрашиваю?! Откуда здесь взялся этот… Фанатик?!
– Но, сэр! При чем же здесь я?! – капитан «Эксцельсиора» готов был провалиться сквозь пол.
– Потому что именно вы отвечаете за безопасность на борту! Я уже не говорю, что могла пострадать моя дочь!
– Но, господин посол… В списках пассажиров его не было, это совершенно точно! Должно быть, он загодя проник на корабль и где-то прятался все время… – в голосе капитана послышались нотки неуверенности.
– Я не оставлю этого так, имейте в виду! По прибытии в столицу должно быть проведено самое тщательное расследование… – посол Грей возмущенно тряхнул гривой серебристых волос. – А теперь мне нужен доступ к радиопередатчику, и немедленно!
– Он полностью в вашем распоряжении… – капитан кивнул на отделанный красным деревом футляр радиостанции. – Вы можете просто продиктовать текст или записать…
Посол не обратил на эти слова никакого внимания. Он извлек из-за пазухи кожаный футляр, размером с большой портсигар, и открыл его. Внутри поблескивали ряды круглых латунных клавиш с выгравированными на них буквами. Размотав тонкие провода с крохотными зажимами, Грей ловко закрепил их на контактах ключа и вставил в щель на боку устройства карту из плотного картона – размером с визитку, но усеянную десятками маленьких дырочек. Со знанием дела подведя верньер настройки рации, он принялся набирать текст. Устройство чуть слышно пощелкивало. Спустя мгновение прерывисто зажужжало реле: сигналы пошли в эфир. Отбив короткое сообщение, посол спрятал необычную машинку в карман и молча покинул рубку.
– Что это было, капитан?! – удивленно спросил фрог-телеграфист. – Я думал, закон о научно-техническом эмбарго распространяется на всех без исключения…
– Шифраторы – наше изобретение. В военном флоте такими штуками пользуются по меньшей мере пару лет… – Капитан нервно сглотнул. Ну и рейс, подумать только! Мало ему покушения на убийство, мало того, что корабельный лазарет забит полупарализованными охранниками кронпринца… Так теперь посол Метрополии едва ли не обвиняет его во всей этой донельзя странной и скверной истории! Капитан склонился к раструбу переговорной трубы.
– Доктор Хва, вы слышите? Как там Его Высочество?
– Без изменений… Состояние по-прежнему тяжелое.
– Вы можете сказать, что с ним такое?
– Похоже на апоплексический удар, но…
– Значит, никаких ранений? – на всякий случай переспросил капитан.
– Вообще никаких видимых повреждений, если не считать нескольких странных синяков…
– Синяки?
– Они совсем маленькие, будто вмятины от карандаша – к слову, у остальных пострадавших такие же…
– Возможно, яд?
– Не представляю, что бы это могло быть… Да и кожные покровы не нарушены… Надеюсь, врачи в Амфитрите окажутся более компетентными…
Сотня с лишним винтов, установленных на решетчатых мачтах и реях, рубили холодный воздух высот; яркими искрами пронзали ночь карбункулы габаритных огней. «Эксцельсиор» шел навстречу восходу. По прошествии полутора суток летающий корабль достиг места назначения.
Амфитрита была великолепна. Идущий на посадку воздушный корабль разорвал облака, и взгляду пассажиров предстала панорама столицы. Бесчисленные каналы серебристой паутиной поблескивали среди буйной зелени; по краям взлетного поля трепетали красно-белые государственные флаги. За ограждением теснились повозки рикш и паланкины; возницы и носильщики переминались с ноги на ногу в ожидании клиентов. Чуть поодаль негромко жужжали моторы диномобилей – длинных, приземистых, напоминавших одновременно старинные авто и огромных жужелиц. Над капотами покачивались длинные усы антенн-энергоприемников, украшенные разноцветными вымпелами.
Откинувшись на упругие кожаные подушки, Алиса с любопытством поглядывала в окно. Город утопал в цветах. Они были везде: распускались на деревьях, покачивались в ящиках, подвешенных на перилах мостов и балконах, пышным ковром цвели на бесчисленных, обрамляющих обочины дорог и берега каналов клумбах – пурпурные, лимонно-желтые, фиолетовые, источающие головокружительные ароматы. Местная архитектура, казалось, подстрекает к нескончаемой сиесте: дома-шатры, дома-веранды, дома-беседки с затянутыми вьющимися растениями стенами, дома-оранжереи со стеклянными крышами… Уличных скамеек не было вовсе, их заменяли гамаки, развешанные где только возможно. Двери частенько открывались прямо в канал – либо в воду спускались изящные, закрученные прихотливой спиралью лесенки. Строили фроги в основном из дерева и темного, красно-бурого, обожженного до звона кирпича.
Потрясающее местечко эта Амфитрита, решила девочка и, едва приехав в посольство, шагнула из диномобиля с твердым намерением возместить себе отсутствие благ технологической цивилизации полным набором потрясающих впечатлений.
* * *
– Подведем некий итог, – остановил я словоизлияния посла. – Она ушла около трех часов назад и до сих пор не вернулась, так? В полицию вы пока не обращались… Кстати, почему? Конечно, здешним мастерам сыска далеко до копов Метрополии, но дело свое они знают…
– Я не хочу скандала, поймите! – Грей перестал мерить шагами кабинет и рухнул в кресло. – Возможно, она просто отправилась, э-э, развеяться… Ожидание, прививки, да и само перемещение… Генераторы ван Верде – то еще удовольствие, вы понимаете… Она же подросток, непоседливая и…
– Своенравная, да? – из разговора с послом у меня сложилось именно такое впечатление.
– Возможно, я позволял ей слишком многое, – нехотя признал Грей. – Но у меня и в мыслях не было, что она способна на столь легкомысленный поступок! Особенно после всего случившегося… Господин Монтескрипт, я не желаю, чтобы полиция допрашивала мою дочь в связи с этим делом! По крайней мере я должен присутствовать при таком разговоре…
– Значит, покушение на кронпринца…
– Это пока подождет! – решительно заявил Грей. – Первым делом – найдите Алису и обеспечьте ей безопасность; все остальное потом… Но, разумеется, если она вернется сама, тогда, конечно, сразу же приступайте к расследованию…
– Договорились, – я встал. – Для начала мне потребуются две вещи: фото вашей дочери и аванс.
Получив требуемое, я вышел за ворота посольства и в раздумье замедлил шаг. Мне не нравилась вся эта история: слишком уж серьезные персоны оказались в ней задействованы с самого начала. Стоит ненароком перебежать кому-нибудь дорогу… На другой чаше весов, правда, был весьма солидный гонорар – и профессиональная гордость. Проклятый Маскарпоне, по сути, лишил меня возможности отказаться: такой шаг выглядел бы капитуляцией, жалкой попыткой увильнуть. Кое-кто считает удар по голове мягким предупреждением, да? Придется ему доказать, что в случае с Эдуаром Монтескриптом это равнозначно объявлению войны!