– Нет. Не хочу.
– Тогда зачем он тебе нужен? Думаешь уговорить его вернуться назад?
Он молчал.
– Послушай, парень! Мне не нравится на тебя давить. В конце концов, ты меня спас. Я твой должник, хочу того или нет. Но если ты, к примеру, собираешься ткнуть его отравленной иглой или еще что-нибудь в таком роде…
– Не собираюсь.
Я ждал, не сводя с него глаз. Видно было, что он колеблется.
– Я должен передать ему послание от учителя, – наконец сказал Кваки. – Должен сказать, что суд мертвых состоялся. Его признали невиновным, он может вернуться. Но он должен прекратить свои работы… Временно. На этот счет пока нет единого мнения.
Он плотно сжал губы. Что-то в его молчании мне не понравилось.
– И это правда?
– Нет.
Вот оно как.
– А на самом деле?
– Я не должен был знать. Я подслушал… Они приговорили его к смерти. Не суд мертвых, они. Старый генерал и мой учитель.
– Какой еще генерал?!
– Эльдаги Каро. Зомби из «Спящих лилий»
– Так он – тот самый Эльдаги Каро?! Но… Как такое возможно?! – я потрясенно уставился на Кваки.
Генерал Эльдаги Каро был личностью легендарной. Именно он командовал войсками, разбившими объединенные силы Пяти княжеств – так завершилась последняя крупная война прошлого столетия. Теперь мне стало понятнее, отчего сварливый колдунишка не смел ему даже слова поперек сказать. Генерал был национальным героем; его имя красовалось на страницах книг, посвященных истории королевства; его статуя украшала одну из площадей Амфитриты… А сам он, в жалком рубище, влачил посмертное существование среди обветшалых кладбищенских стен… Впрочем, что я об этом знаю?
– Это еще не все, – мрачно вымолвил Кваки. – Они хотят не просто умертвить его… Им нужны его умения.
– Но каким образом…
– Они проведут обряд зомбификации, а потом сделают его сосудом чужой воли.
И вот тут я сделался очень внимательным.
– Что это за методика? Ну-ка, подробнее!
– Я не знаю. Слыхал только, что ее изобрели в Ирокко.
Так. Ирокко. Это надо обдумать. Идейный вдохновитель войны Пяти княжеств; маленькое государство в горах, с очень странными законами и порядками, закрытое от внешних влияний, но при этом активно вмешивавшееся в чужие дела. После разгрома объединенных армий практически ушло с арены большой политики, изолировалось от остального мира… А так ли это? Насколько я помню, своей сомнительной репутации Ирокко обязано интригам и политическим убийствам: его эмиссары не признавали границ. Страна, которая не любила играть по правилам, за что и поплатилась в конечном итоге… У них традиционно сильны два института – разведка и тайная полиция… Проклятье! Почему у меня под рукой нет библиотеки?!
Генерал Эльдаги Каро мог знать об Ирокко больше всех, вместе взятых. Быть может, он вообще последний из участников той войны, кто еще ходит по земле. Тайные умения, странное оружие, необычные воинские искусства… Очередной кусочек мозаики встал на место. Кое-что прояснилось, хотя сам узор сделался еще сложнее, еще причудливей. Два моих расследования сплелись в такой тугой узел, что я уже сам начинал теряться – а что же мне со всем этим делать…
Некоторым усилием воли я заставил себя вернуться к сиюминутным вопросам.
– Так что ты намерен сказать Ипселлу? Правду? Или…
– Я слово в слово передам ему то, что велел мой учитель, – процедил Кваки. – А потом расскажу все остальное. Ну, теперь ты доволен?
– Хорошо, пускай будет так, – я вздохнул. – А ты не больно-то любишь своего наставника, верно?
– Я его ненавижу, – просто сказал Кваки. – Если бы ты знал, что мне пришлось вытерпеть за все эти годы, что я был учеником… Я и татуировку тебе сделал только для того, чтобы посмотреть потом на его рожу!
– Это должно его разозлить?
– А ты сам как думаешь? – фыркнул он. – Он ненавидит чужаков, а тебя – в особенности.
– При чем здесь тату?
– Не будь таким тупым, Монтескрипт. Ты теперь носишь на груди пропуск в мир духов. В его мир. Он же велел – делай все, что необходимо для успеха. Вообще все. Так пускай теперь не жалуется…
Я лишь покачал головой. Этот юнец, понимаете ли, обидку склеил – а я теперь всю оставшуюся жизнь ходи разрисованным… Хотя узор, надо сказать, красивый. А если еще учесть нематериальную составляющую…
– Ну, теперь давай мне иглу.
Быть астральным разведчиком – это круто. Крохотный сгусток внимания, призрачная пуля, неуязвимый шпион, пронзающий воздух и стены, и все это я – Эдуар Монтескрипт, частный детектив; прошу любить и жаловать.
Труднее всего было удерживать привычное восприятие мира, но пока это мне удавалось. Я обследовал поочередно третью и вторую палубы, дивясь разнообразию инженерных решений. На мой взгляд, плавучая крепость вполне могла существовать самостоятельно долгое время: запасов пищи и топлива хватило бы на несколько месяцев. На третьей палубе, помимо «фабрики зомби», как окрестил я сборочный цех куу, располагались артиллерийские батареи. Я не очень-то разбираюсь в пушках, но даже на первый взгляд они показались мне весьма грозными – калибр был по меньшей мере вдвое больше, чем на летающих кораблях. Множество незнакомых устройств, намертво вмурованные в бетон станины, гидравлика, системы тросов и зубчатых передач, трубопроводы и кабели… Пролетев сквозь толстые, усиленные листами брони стены, я оказался в пороховом погребе: чудовищные силы мирно дремали в деревянных ящиках и полотняных мешках, ожидая своего часа…
Артиллерия имелась и на второй палубе. Еще здесь располагалась кают-компания, кубрики, душевые – а также охраняемые апартаменты. Двое куу стояли на страже возле дверей – неподвижные, словно чучела. У меня возник соблазн глянуть на кронпринца, но время поджимало.
Радиорубку я в конце концов обнаружил. Небольшое помещение в палубной надстройке, ближе к корме. Подобраться к ней не так уж сложно: вылезти по вентиляционному колодцу на палубу, пробежать десяток метров и нырнуть в низенькую дверь. А там – вверх по трапу, короткий коридор – и вот она, рация: здоровенный, красного дерева ящик, с латунными тумблерами, эбонитовыми верньерами настройки и шкалой диапазонов. Затея Тыгуа уже не казалась мне стопроцентно провальной. Конечно, выбравшись из вентиляции, мы окажемся как на ладони, но десять метров можно преодолеть одним броском, к тому же будет темно… Правда, оставался открытым вопрос – как нам выбираться, когда дело будет сделано. Прыгнуть с разбегу в темноту за бортом? Страшновато – но, похоже, это единственный выход…
Да-да, нам. Я не собирался бросать учителя одного. Риск, конечно, велик – но какого черта! Правильно говорят: наглость – второе счастье. Может, удастся уговорить Сержио, а нет – так и не надо, обойдемся вдвоем. Кваки я не воспринимал как боевую единицу. Пожалуй, будет лучше, если он тихонько покинет Крепость сразу после беседы с Ипселлом – и, возможно, с ним за компанию. Впрочем, неволить протезиста я не собирался: захочет остаться – так тому и быть.