— Констебль! Вышвырните отсюда посторонних! — прорычал он.
Я предпочел ретироваться самостоятельно. Нехаба, конечно же, начал вопить о свободе прессы — и был без лишних церемоний выставлен на улицу, получив напоследок коленом пониже спины. Выдав в адрес стражей порядка несколько нелицеприятных сентенций, журналист двинулся прочь. Я же закурил и прислонился к фонарному столбу напротив подъезда, ожидая, когда Элисенварги закончит. Они управились быстро, не прошло и получаса. К дому подкатила труповозка. Глыбу льда, извлеченную из гуттаперчевой ванны, погрузили в кузов.
— Ваше мнение, инспектор? По-прежнему считаете, будто Эрхенио виновен?
Он не удостоил меня даже взгляда.
— Только один вопрос, — поспешно добавил я. — Отверстие во льду идентично с тем, что проделали в зимней спальне Эддоро? Вы же наверняка замерили…
Дверца диномобиля захлопнулась прямо перед моим носом. Взвыл мотор; ошметки снега из-под колес обдали меня с ног до головы.
— Спасибо, инспектор, вы мне очень помогли, — пробормотал я вслед удаляющемуся дино.
Большую часть дня я потратил, пытаясь хоть как-то связать личность убитого клерка с семейством Эддоро. Увы! Ничего общего — кроме способа умерщвления. Таинственного «того парня», собутыльника Эрхенио, тоже никто не видел. Впрочем, немудрено: убийство произошло рано утром, когда большинство нормальных фрогов ещё досматривают последний, самый сладкий сон. Так ничего толком и не выяснив, я заявился к Эльзе. Моя возлюбленная живет в собственном особняке, похожем на миниатюрный средневековый замок — с зубчатым фронтоном и каминными трубами, оформленными в виде башенок с остроконечными крышами. У этого замка даже имеется нечто вроде рва — нижний этаж омывается водой канала. Не стоит забывать, что мы живем в мире амфибий.
Эльза быстро подняла мне настроение. Для начала она потребовала, чтобы я исполнил своё обещание; так что мы пошли в ресторан. Я выбрал «Старую бочку» и по пути развлекал спутницу услышанной от Нехабы историей — каюсь, я малость её приукрасил. После ужина мы вернулись к ней — и тут уж было никак не обойтись без объяснений по поводу многочисленных синяков, до той поры скрывавшихся под одеждой. Пришлось рассказать о драке в «Пьяной рыбе», разумеется, без лишних подробностей — моя подруга, увы, совершенно не умеет держать язык за зубами. Эльза немного поохала, ну, а потом я был с лихвой вознагражден за все перенесенные страдания.
Нависшие над столицей снежные облака к утру разошлись. В бирюзовом небе воссияло солнце, крася свежие сугробы розовым и золотистым. Воздух был холоден и свеж. Одним словом, утро можно было бы назвать чудесным — если бы не свежие трупы.
О новых убийствах я узнал из утренних газет. На этот раз жертвами «бурильщика» стали двое: никому не известный бедолага из трущоб — и звезда большого экрана, Эргели Танха. Местная знаменитость, ведущий актер студии «Амфитрита филм», единственной нашей кинофабрики — если убийца хотел привлечь к себе внимание, трудно было подыскать более подходящую кандидатуру. Я невольно посочувствовал Элисенварги: теперь на беднягу-инспектора насядут со всех сторон.
— Это ужасно! — заявила Эльза, ознакомившись с новостями. — Просто мурашки по коже… Представь — лежать, закованным в лёд, не имея даже возможности пошевелиться, и слышать скрип этого жуткого сверла! Всё ближе и ближе…
— Насколько я знаю от своих друзей-фрогов, во время криобиоза ничего не ощущаешь. Они в этом состоянии даже снов не видят, — возразил я. — Между прочим, странное дело… Убийца как будто… Даже не знаю, как сказать: он словно делает выборку. Его жертвами каждый раз становятся представители иных социальных слоёв. Случайно ли?
Эльза передернула плечами и испытующе взглянула на меня.
— Скажи, твой интерес к этим смертям — он чисто академический?
— Не совсем, — признал я. — Похоже, всё это имеет отношение к теперешнему моему расследованию… Только не говори никому, ладно?
Она нежно коснулась моей ладони кончиками пальцев.
— Обещай мне, что будешь осторожен.
— Осторожность — моё второе имя. Ты же видишь, сколько всевозможных железяк я с собой таскаю…
* * *
Кем бы ни был этот таинственный «бурильщик», проблем он мне создал достаточно. Я-то намеревался отправиться в кафе моего старинного друга Лакси, посидеть за чашечкой кофе и побеседовать с хозяином. Лакси — фантастический молчун, но прекрасно умеет слушать; а делясь с ним соображениями по поводу расследования, я частенько натыкаюсь на свежие мысли… Но вместо этого пришлось по очереди навестить невинно убиенных — практически с нулевым результатом. Возле особняка Эргели Танха собралась целая толпа. Полиция никого не пускала. Моё удостоверение частного детектива не произвело на этих фрогов никакого впечатления. Я попросил вызвать кого-нибудь из начальства… С тем же успехом можно было разговаривать со статуями.
Так ничего и не добившись, я направился по второму адресу. Здесь уже всё закончилось. Глыбу льда с вмороженным в неё телом увезли. Я принялся расспрашивать соседей. Как обычно, никто ничего не видел. Этот район вплотную примыкал к Весёлым Топям — самому разбойному пригороду нашей славной столицы. Здесь правили иные законы. Местом преступления была зимняя ночлежка — что, по сути, означало длинный барак с земляным полом и уходящими в темноту рядами ванн. В качестве последних использовались распиленные вдоль железные бочки, установленные на грубо сколоченных козлах. Мрачное местечко, но за весьма незначительную сумму здесь можно было переждать зиму — если, скажем, криобиоз не прервет внезапная оттепель. Ни о каком искусственном охлаждении, конечно, не могло быть и речи.
Заведовал всем этим хозяйством дряхлый старикашка; но тревогу поднял не он, а его сменщик, едва заметил неладное. Как ни странно, полиция не арестовала этих двоих. К моменту моего визита оба были уже изрядно пьяны — но от старикашки разило гораздо сильнее, чем от напарника. Я лишь покачал головой. Похоже, здесь повторилась история усадьбы Эддоро: «бурильщик» заглянул на огонек — и сделал своё черное дело, покуда сторож валялся в отключке. На дверях даже замка не было, простая щеколда — чтобы отодвинуть её, достаточно обыкновенного столового ножа. И как это здешние постояльцы не боятся доверять свои жизни столь ненадежному убежищу? Замерзший фрог беззащитен; единственное, что отделяет его от суровой реальности — десяток-другой сантиметров льда… Не слишком надежная броня! Правда, большинство здешних обитателей не имели ни единого трито за душой; они и на заморозку-то пошли, отчаявшись заработать себе на пропитание.
Я брел назад сквозь снежную кашу — и неожиданно заприметил в конце улицы знакомую фигуру. Грузный, широкоплечий фрог кутался в мохнатый плащ, но эту походку я узнал бы где угодно.
— Учитель! Учитель Тыгуа!
— Эд! Вот так встреча! — Мой старинный друг и наставник в воинских искусствах от души похлопал меня по плечу. Лапа у него была прямо-таки чугунная. — Какими судьбами тебя сюда занесло? Работаешь?