И вот три из четырех бэтээров горели и коптили небо столбами густого черного дыма. Большая часть служивых была хладнокровно перебита в считаные минуты. Окровавленные скорченные тела пограничников, словно опаленные огнем насекомые, валялись вокруг горящих машин. Недавние убийцы сейчас сами лежали на высохшей крови своих жертв и отдавали сухой земле щедрые багровые потоки.
Выжившая группа солдат отчаянно отстреливалась, а зажатый между домами и подбитым транспортом последний БТР громыхал наугад своим крупным калибром и таранил стены домов, пытаясь протиснуться между бетоном и горящей броней менее везучих броневиков. Два одновременных хлопка и последующая спаренная детонация противотанковых гранат оборвали его отчаянные попытки.
Стрельба продлилась от силы еще пять минут и в конце концов, после надрывного вопля последнего смертельно раненного солдата, прекратилась. Несколько вооруженных человек шустро пробежались по полю сражения и, собрав боевые трофеи, тут же скрылись в заметно развороченных стрельбой узких улочках поселка. Никто не вышел на улицу праздновать победу, потому как все знали, что одержать победу в этом сражении попросту не получится. Окопавшиеся в Ростке люди понимали, что скоро сюда прибудут еще несколько подразделений, и эта война, начатая советскими вооруженными силами, только начиналась.
В план мести входило истребление как можно большего количества врагов и дальнейшее отступление в карантинную зону через многочисленные сталкерские подземные ходы. Но отступать мстители собрались тогда, когда в дело вступит пограничная артиллерия. Обстреливать гражданское поселение никто из военных не решился бы. Ведь в нем, кроме многочисленных мирных жителей, находились в заложниках еще и правоохранительный отряд, и целая группа советских ученых во главе с самым известным исследователем шестой аномальной.
А пока патроны и гранаты у обозленных бунтарей имелись в большом количестве, отступать никто не собирался. Никто, кроме горстки людей, забаррикадировавшихся в усиленном подвале корпуса бывшего филиала Института внеземных культур. Именно туда накануне вечером банды согнали весь оставшийся научный персонал и разношерстных гражданских. И именно там, за бронированной дверью хранилища артефактов, укрылись и местные законники. Заложникам никто зла не желал, они были необходимы лишь как гарантированный щит от артиллерийских и минометных залпов. А потому весь гражданский люд попросту затолкали в подвал и завалили единственный выход бочками, скамейками из конференц-зала и прочей мебелью. В свою очередь, запертые люди забаррикадировали дверь и со своей стороны, на всякий случай.
Вторая волна пограничников накатила на поселок и также попала под шквальный огонь сталкеров и компании. Сюда, в подвал, долетали лишь еле слышные звуки стрельбы и редкие глухие раскаты взрывов. Сорок семь перепуганных гражданских разбрелись по коридорам, незапертым лабораториям и попросту ждали, когда у взбунтовавшегося люда кончатся боеприпасы. Недоступными для бродящих по подвалу, как и прежде, оставались восьмая лаборатория и институтское хранилище артефактов, взять штурмом которое у бандюков накануне не вышло.
Законники, обнаружив, что в поселке заработала глушилка и оставила их без связи, сразу сообразили – назревает что-то очень нехорошее. Они едва успели укрыться в единственном надежном бункере поселка, как это «нехорошее» началось. Вооруженные бойцы местной милиции успешно отбились от нападавших через узкие стальные бойницы в бронированных воротах и наотрез отказались пускать в хранилище любых гражданских даже после того, как стало понятно, что подвал надежно забаррикадирован и все здесь присутствующие являются обыкновенными заложниками. Запасов хранилища хватило бы обороняющимся законникам лишь на неделю выживания, в то время как осада поселка могла продлится сколь угодно долго.
А в запертой восьмой лаборатории в данный момент велись последние приготовления. Академик Михель завершал свои дела, перед тем как уйти отсюда скорее всего уже навсегда. Две помощницы быстро и беспрекословно выполняли все его команды. Алина со слезами на глазах уничтожала отчасти и свое детище – единственный в мире рабочий «гибщик пространства». Вторая ассистентка, Мария, уже практически разобрала по болтикам и раскурочила все остальные опытные образцы техники и сейчас скидывала в железную бочку, на дне которой бесилось пламя, пачки отчетов, заметок и прочей научной документации. Станислав не желал, чтобы результатами его многолетней работы воспользовался кто-то другой.
Сам академик, склонившись над бывшим нуль-генератором, завершал окончательную калибровку резонансного блока. За его спиной стояли и терпеливо ждали пятеро монахов во главе с Тимуром, бывшим коллегой и товарищем Стаса по лихим исследовательским экспедициям.
– Все! В первом приближении готово, – академик разомкнул цепь, выключая агрегат, – работать будет, а если что… На месте можно подстроить.
Двое монахов тут же подошли к станине и принялись отвинчивать фиксирующие гайки. Стас в это время вытащил все шлейфы кабелей из разъемов и принялся аккуратно укладывать немногочисленные съемные блоки в большую походную сумку.
– Алина, Мария, – академик отвлекся от своего занятия, чтобы отдать последние указания ассистенткам, – вы остаетесь здесь до тех пор, пока наверху все не успокоится. Алина, если что-то пойдет не так, то именно тебе предстоит продолжить нашу работу, но уже в Москве.
– Я сама не смогу… – проскулила помощница, доламывая устройство, которое ей предстояло воссоздать в столичных институтах. – И потом, кто меня в Москве примет? В лучшем случае на родине, в Киеве…
– Не переживай, с академиком Михелем тебе везде будет открыта дорога. – Стас натянуто улыбнулся и подмигнул Алине. – Рано еще меня списывать, но учитывать такую возможность необходимо…
– Пап, а мне что делать? – вскрикнул сидящий на стульчике в углу сын академика. – Я не останусь здесь, я с тобой пойду! Дядя Тимур за год поднатаскал меня, и я тоже смогу по Зоне ходить!
– Я тебе сейчас как похожу! – рыкнул отец. – Тут безопаснее, будешь здесь ждать, я сказал! Что не ясно?!
– Не буду! – огрызнулся сын и вскочил со стула.
– Алина, займись! – Академик нервно ткнул пальцем в заметно повзрослевшего за последний год Сеню, и помощница тут же кинулась его отлавливать.
– Все готово, – коротко отчитался Тимур и легким кивком отдал молчаливую команду двум другим монахам.
Четверо братьев аккуратно сняли резонатор со станины и нежно, словно новорожденного, опустили на некое подобие носилок, сооруженных из длинных монашеских посохов.
– Тогда с Богом! – Стас направился к выходу из лаборатории.
– Станислав Викторович, может быть, все же останетесь и подождете, пока здесь все успокоится? – К академику подошла его вторая ассистентка, Мария. – Неужели это так необходимо, под пули-то лезть?
– Я бы с радостью, но разве не видишь, что нашему островку чистой науки и всему этому месту приходит конец, – спокойно ответил академик. – Когда армия захватит поселок, все имущество института тут же будет опечатано и отправлено во Владивосток. Никто не будет смотреть на то, что добрая его часть приобретена и собрана лично мной.