– Нам повезло. Я же тебе говорю, что это прямо звезды совпали. Ты же понимаешь, что я никогда не позволю тобой рисковать. Там нет рамки металлоискателя. Проверяют только сумки. А так как мы придем с тобой вдвоем, ни у кого вообще не будет никаких подозрений.
– Куда же я спрячу пистолет?
– Прикрепишь скотчем к трусам.
– Куда?
– В трусы спрячешь, – повторил Аскольд. – Ни у одного охранника не хватит ума тебе туда залезть.
– Да пусть бы только попробовал…
– И я про то же. Даже если бы у кого-то и возникла такая мысль, то он сразу получил бы от меня в бубен.
– А кто он? Кто тот человек, которого нужно убить? – спросила я после затяжного молчания.
– Яна, раньше ты никогда не отличалась излишним любопытством. Зачем тебе знать детали задания? Пусть это будет моей головной болью, но не твоей. Скажу только одно: он занимается бизнесом. Поверь мне, его бизнес не самый лучший, а с ярко выраженным криминальным уклоном.
Я смотрела на фотографии незнакомого мне человека глазами, полными ужаса, и не верила в реальность происходящего. Аскольд уловил мой взгляд и быстро убрал фотографии.
– Яна, у нас нет другого выхода, – прошептал он мне на ухо. – Котенок, я обещаю тебе, что это временно. Я так долго ждал твоего возвращения…
Этой ночью я практически не спала. Услышав уже даже какой-то родной храп Аскольда, я убедилась в том, что он крепко спит, вышла из спальни, прошла в гостиную, включила торшер и достала фотоальбом с фотографиями Яны. Под некоторыми из них были подписи, сделанные ее рукой.
«Меня за глаза называют стервой. Правда, собственный муж говорит мне это в глаза. Мужчины любят меня и одновременно ненавидят. Они ненавидят меня за то, что я сильнее любого мужчины. Я всю жизнь искала мужчину, который сильнее меня. Этим мужчиной оказался Аскольд. Я встретила человека, который гораздо сильнее и масштабнее меня. Он завладел моим умом. Я хочу, чтобы наша любовь была вечной».
Перевернув страницу, я прочитала подпись Яны и под другой фотографией:
«Никогда не скрывала, что люблю играть мужчинами. А считаю себя сильной личностью, потому что позволить себе быть по-настоящему циничной может только сильная личность. Нынешнее время требует циничности, иначе не выживешь. Мне становится смешно, когда окружающие начинают упрекать стерв или сильных женщин. В конце концов, боль могут принести и белые и пушистые. Просто стервы более честны с окружающими. Самое главное – оставаться самой собой…
В моем понимании, стерва – это женщина, которая знает, чего хочет, и всегда добивается этого. Любой из нас хочется получить от жизни все».
На следующей странице была совместная фотография Аскольда и Яны. Они обнимались и счастливо улыбались. Под снимком была следующая подпись:
«Существует заблуждение, что стерва не умеет любить, что она относится к мужчинам потребитель–ски, безжалостно их используя. Ерунда! Стерва – это женщина, созданная для любви, умеющая играть мужчинами. Стерва – это просто образ жизни, призвание, особая логика и даже способ выживания. Стервозность – это приправа, придающая вкус и аромат блюду. Стервой быть интересно, полезно и даже необходимо. Это защита своих собственных интересов.
Стервозность присутствует в каждой женщине от рождения. Только женщине нужно самой выбирать, развивать в себе этот дар дальше или нет. Стервозность свидетельствует о наличии у женщины ума и индивидуальности.
Я стерва по призванию и знаю, что так жить проще. И вообще, быть стервой – это, между прочим, целое искусство. До встречи с Аскольдом я была жестокой, черствой, но никогда не была глупой. Я всегда прятала свои чувства. Я выстраивала незримую стену между мной и мужчиной, который хотел быть со мной. Именно Аскольд заставил меня спрятать свои коготки. Когда я смогла это сделать, Аскольд был в восторге. Вот так, в восторге друг от друга, мы и живем. Любовь не может существовать без восхищения».
Убрав альбом на место, я вздрогнула и увидела стоящего в дверном проходе Аскольда.
– Я думала, ты спишь.
– Мне не спится, когда тебя нет рядом. Котенок, я знаю, что ты переживаешь насчет завтрашнего дня. Родная, я помог тебе, а теперь ты помоги мне рассчитаться с долгами. Точнее, помоги нам обоим. Мы долж–ны вылезти из этого дерьма, скопить денег, уехать и зажить счастливо…
…Мы приехали в клуб к полдесятому. В тот момент, когда на входе один из охранников стал осматривать мою дамскую сумочку, а другой подозрительно оглядывал меня с ног до головы, я повернулась к стоящему сзади меня Аскольду и, поправив упавшую на глаза челку, спросила:
– Дорогой, я забыла сказать няне, чтобы она погладила нашему малышу белую рубашку и черные шорты. Завтра у них в детском саду утренник. Она должна принести вещи с собой.
– Дорогая, ничего страшного. Сейчас позвонишь и напомнишь, – успокоил меня Аскольд и улыбнулся.
– Проходите и не задерживайте очередь, – послышался суровый голос охранника.
– Ах да, извините. Эти житейские проблемы никак не дадут расслабиться, – покачала я головой и взяла свою сумочку.
Аскольд тут же взял меня под руку и пошел вместе со мной в зал. На сцене уже выступал ведущий, затем заиграла музыка. По клубу вовсю разгуливал народ с коктейлями и приторными улыбками.
– Здорово ты придумала про детский утренник, – не мог не похвалить меня Аскольд.
– А я у тебя по жизни сообразительная.
– Я всегда это знал. Ты чудо, подаренное мне свыше.
Найти нужный объект среди такого количества народа было достаточно сложно. Мы не долго думая подошли к барной стойке и стали ждать того момента, пока очередь дойдет до нас и официант наконец-то обратит на нас свое внимание.
– Мне какой-нибудь коктейль покрепче, – сказала я, стараясь унять нервную дрожь.
Через несколько минут мы уже бродили мимо веселящихся подвыпивших людей и делали вид, что откровенно флиртуем друг с другом. Где-то через полчаса я все же увидела нужный объект и, оставив Аскольда в зале, удалилась в туалетную комнату. Зайдя в кабинку, я стала отдирать скотч от лобка в надежде достать пистолет и чуть было не взвыла от боли. Когда наконец эта чудовищная процедура была закончена, я переложила пистолет в сумочку и пошла к зеркалу для того, чтобы припудрить нос.
– Боже мой, какие люди!